Писатель уже засыпал, когда послышались шаги. Он привстал и, увидев артиста, спросил:
— Как ты здесь очутился?.. сто лет тебя не видел… ты один?..
— Один… предпочитаю театр одного актера…
— Ну да…
— А ты что здесь делаешь?..
— Живу… днем пасу коз, а ночью сплю… или пытаюсь дописать эту странную книгу… — писатель прижал книгу к груди. — Она досталась мне в наследство от дяди… дядя говорил, что кто бы ни открыл ее, он найдет в ней свою историю… — Писатель полистал книгу. — Хочу узнать продолжение одной довольно любопытной истории. Вот, послушай:
«Человека звали Иов. Было все у него, и все бог отнял. Одной рукой бог дает, а другой отнимает.
Человек остался один. Он лежал, одевшись песком, и ждал смерти.
«Человек рожден для смерти… не в смерти ли спасение?.. или в ней корень зла?..» — думал он.
Ночью, блуждая в своих снах, Иов наткнулся на женщину и последовал помыслам, которые заставляют делать, что хотят.
Иов испытывал наслаждение. Во сне он не владел своими желаниями.
Утром, проснувшись, Иов увидел только песок пустыни вокруг и впал в уныние.
Нет большего зла, чем уныние, которое может найти на человека и Иов пошел искать людей.
Иов не пытался кого-то обличить или исправить из гордости или по глупости, он просто жил в толпе, словно мертвец в гробу, целомудренно и не без рассеянности. Случайным прохожим он внушал изумление и ужас.
Иногда Иов что-то писал. Он дописывал книгу, доставшуюся ему по наследству от деда. Отец Иова к поэзии относился прохладно, говорил, что поэзия более приятна, чем полезна, так как она извращает истину. Отец Иова был практичным человеком и доверял только фактам.
Как-то, листая книгу, Иов услышал смех за спиной. Он обернулся и увидел женщину из сна, все ее стройное тело и вытянутое, тонко очерченное лицо, окаймленное рыжими волосами, завивающимися как у цветка гиацинта. В руках она держала венок из листьев мирта и лавра, который водрузила на голову Иова.
Иов был удивлен.
«Мне, кажется, я схожу с ума…» — подумал он, вспоминая поцелуи незнакомки, найденные впотьмах.
— Вы мне снились?.. — заговорил Иов сбивчиво, перескакивая с одной темы на другую. Женщина ослепляла и опьяняла его изумлением…»
— Почему ты замолчал?.. — спросил артист.
— У этой истории вполне ожидаемый финал… — пробормотал писатель. — Бог никому блага не желает…
Ночная тьма стала голубой. Она лишь слегка золотилась на востоке неба. В траве переливалось многоцветье влажных россыпей. Все было наполнено движением и звуками, изысканными, тонкими.
