В этой сцене он был трагическим актером и открывал странникам перспективу стать богом через страдание, унижение и срам.
— Всякий, возвышающий себя, будет унижен, а унижающий себя, возвысится… — сказал артист и таким голосом, что многие пробудились от сна и вспомнили о своем достоинстве.
Пробудился и философ.
— Что с тобой?.. ты весь в слезах?.. — обратился он к артисту.
— Тяжко мне дышать и жить… в разладе я с самим собой и с миром… где спасение?..
— От чего ты хочешь спастись?..
— От бесовских внушений плоти… я не понимаю, что делаю… понимаю, что не то делаю, что хочу, но делаю… и ждет меня не бездна благодати, а бездна погибели…
— А чем эта бездна отличается от той?..
— Ничем… ни у той, ни у этой нет дна…
— Артист, расскажи, что тебя так расстроило?..
Артист говорил нетерпеливо и тут же забывал, о чем говорил. И чем больше он углублялся в эти будоражащие тайны любви, тем больше испытывал неуверенность и бессилие, и боялся признаться себе в этом.
— Так я и живу с надеждой и страхом… — этой фразой артист закончил свой монолог.
— Все так живут… — сказал старик в очках…
История человека в очках вызывала изумление и удивление. Он был сиротой. Воспитывало его государство. Дожив до возраста мужа, он женился, но в первую же брачную ночь бежал, оставив жену нетронутой на смятой постели. Почти год он скрывался под личиной бродячего поэта, ходил в лохмотьях, потом вернулся и умер от счастья в объятиях жены, сквозь слезы созерцая луну и хоры звезд, шествующих отнюдь не слепо, а по кругу в положенном им пределе.
— Таков путь заблуждения… — сказал философ, выслушав история человека в очках.
— Человека по кругу водит бес… — сказал артист. Он встал и пошел, сам не зная, куда идет…
— Куда ты?.. — заикаясь, спросил писатель и встал, озираясь. — Где мы?..
Пейзаж был дикий, вызывающий удивление и страх…
* * *
Утром писатель, философ и актер продолжили свое странствие по кругам ада.
Они шли и обменивались репликами, изливали в патетических монологах свое душевное состояние, придавая беседе черты драмы, события в которой постепенно приобрели облик некой мистерии, выраженной в речах действующих лиц и в восклицаниях от «автора», расцвеченных наглядными и гадательными подробностями.
Обогнув скалу, они остановились на краю обрыва.
— Я не вижу города… кто мне скажет, что случилось с городом?.. — Артист изобразил на лице недоумение и страх.
— Говорят, архитектор стер город с лица земли… и ничего не выросло на пустом месте… и жители его сами себя позабыли… — сказал старик в очках.
