— Так она по-прежнему в Аргентине?
— Да. Узнав о твоем исчезновении, я даже в какой-то момент подумал, что ты отправилась туда.
— Стало быть, она знает о случившемся. Вы написали ей письмо или позвонили?
— Я встречался с ней. В Буэнос-Айресе, — после паузы ответил Майлз.
— Вы летали искать меня в Аргентину? — У Патриции округлились глаза.
— Да. Но у меня не было полной уверенности в том, что она говорит правду. Было подозрение, что она, э-э… прячет тебя.
— От кого? — Она встретилась с ним взглядом. — Вы себя имеете в виду?
— Ни в коем случае, — отрезал он.
— Тогда от бабушки? — не сдавалась она, слегка задетая его тоном.
— Это ближе к истине, — подтвердил Майлз.
— Если я так нуждалась в защите, то почему же не обратилась к вам? — спросила девушка, не сводя глаз с его лица.
— Я не знаю точной причины твоего бегства. — Он сосредоточенно рассматривал дно бокала. — Возможно, если бы автобус уцелел, а ты не расшибла бы голову, то через несколько дней вернулась бы домой.
— Вы действительно так думаете?
— Как ни привлекательна эта версия, предаваться самообману я не могу и не хочу. — Он с достоинством выдержал ее взгляд.
— В чем же дело?
Его губы дрогнули.
— Возможно, наша помолвка каким-то образом расстроила тебя.
— Это как-то проявлялось внешне?
— В последние недели перед исчезновением ты выглядела очень напряженной, скованной, как будто что-то тяготило тебя.
— И вы… знаете причину?
— Нет. — Майлз печально покачал головой. — Я пытался выяснить, в чем дело, но ты отмалчивалась.
— Странные отношения для влюбленной пары, — живо заметила Патриция.
— Мы еще… только нащупывали подход друг к другу. Ты была как испуганная птица — сплошной комок нервов. И не надо забывать о твоем юном возрасте.
— Одним словом, я могла передумать выходить замуж?
— Все может быть.
— Но вы бы не стали меня удерживать?
— Ну, зачем так ставить вопрос…
— И все же?
— У меня бы не оставалось выбора. Но я бы дрался за тебя до последнего, — твердо произнес он.
Глаза девушки стали огромными, но она лишь саркастически хмыкнула:
— А ради чего?! Только потому, что не привыкли проигрывать? Упускать добычу, которую мысленно уже считали своей?
— Потерять тебя было бы для меня совершенно невыносимо. Я хочу… вернее, хотел твоей руки больше всего на свете. — Как бы в подтверждение искренности сказанного, он потянулся к ладони Патриции, покоившейся на столе, но девушка проворно спрятала руку.
— Эй! — протестующе воскликнула она. — Я не позволяю подобных вольностей малознакомым мужчинам.
