– Нет, ни фига не понимаю. Это какой-то махровый анахронизм и параллакс сознания. Её изнасиловали! Она ни в чём не виновата! После этого она как никогда нуждается в поддержке, помощи, защите… Блин… И что тут непонятного?!
– Ну так… Она ведь сама его впустила. А могла бы не открывать, время-то какое…
– О Боже… Всё, Никита, давай закроем тему. Нам никогда не понять друг друга – мы из разных измерений.
Помолчали немного. Никита достал ещё одну сигарету, подкурил и спросил этаким виновато-извиняющимся тоном:
– А у вас как с Нинкой?
Ага, вроде отстранился от Кати и её близких, а сам следит издалека, в курсе всех коллизий нашей дружной семьи. Небезразлична ему Катя, так и будет теперь маяться поодаль и терзаться в душевных муках. И ей ведь спокойно жить не даст. Прямо-таки мазохизм какой-то.
– У нас всё пучком. Семимильными шагами движемся к свадьбе.
– Ну вот, хотя бы тут хорошие новости. Рад за вас.
– А я буду рад, когда весь этот бардак кончится.
– Да, я тоже буду рад. Так всё это зае…ло, что впору стреля…
Суть я понял, а конца фразы не услышал: Никита вдруг замер на полуслове.
В этот момент я рассматривал вездеходы под навесом из масксети, а когда повернул голову к крыльцу, к нам уже торопился патруль, пленивший меня, а с ними дежурный, который давеча докладывал, и ещё пара бойцов из комендатуры.
И все с карабинами наперевес, направленными в нашу сторону.
– Не понял… – У Никиты от изумления челюсть отвисла. – Эт-та что за…
– Руки в гору! – зло кривя рот, крикнул дежурный. – Оба! Быстро! А ты – сдал ствол! Бегом!
– Вы чё, мужики, с перепоя угорели?! – возмутился Никита. – Вы полегче с оружием, оно иногда стреляет.
– Сдал ствол! – аж взвизгнул от усердия дежурный. – Считаю до пяти! Потом стреляем! Раз…
– Да на, на, только успокойся…
Никита отдал карабин и подсумок с патронами, нас обоих быстро связали и повели в комендатуру.
* * *
Когда мы подымались на крыльцо, навстречу нам выскочила давешняя троица мальчишек. Каждый грыз по большому куску сахара, а один, который в центре, бережно прижимал к груди объемный бумажный кулёк.
Ох ты, сто тысяч вольт мне в инпут – как говорит наш инженер, когда сильно удивится…
Какой неожиданный зигзаг истории.
Проклятые Павлики Морозовы! О чём думали ваши дебильные родители, опоенные денатуратом? Пароксизм похоти окончательно убил им мозг, или на вашем градообразующем предприятии нет цеха по производству кондомов?!
Комендант был мрачен, как грозовой фронт. И так же, как вот такой фронт, он искрился от переполнявшей его негативной энергии, которая требовала скорейшей разрядки.
