- Извините, а где здесь туалет?.. - спасительная мысль еще не пришла, но надо же было что-то делать.
- По коридору вторая дверь, - донеслось из зарослей.
Я двинулся в коридор, неся охапкой вещи, и сразу увидел приоткрытую дверь с черной человеческой фигуркой на табличке. Огляделся и вошел в просторное кафельное помещение с длинным зеркалом по стене и таким же длинным рядом белых, чисто вымытых раковин. За ними до самого окна тянулись светло-серые кабинки, а под окном, чуть нарушая геометрический порядок, стояла на табуретке грязная фарфоровая пепельница с изображением танцующего гуся. Кроме меня, в туалете никого не оказалось.
Я осмотрелся, ясно понимая, что времени почти нет. Можно бросить куртку прямо здесь, но жалко. К тому же, мне нужен сверток - любой. Вряд ли Полина помнит, как именно он выглядел. Главное, чтобы был.
Слева от двери, у раковин, прилепился к стене маленький шкафчик, на приоткрытой дверце которого висело забытое кем-то грязноватое вафельное полотенце. Я подошел, осторожно заглянул внутрь и увидел с невольным облегчением то, что искал - старое, здорово засаленное армейское одеяло с двумя белыми полосками по краю. Оно было воткнуто безобразным комком в самую нижнюю секцию шкафа, а сверху горой лежали тряпки, резиновые перчатки, щетки, надорванные пакеты с хлоркой, связки пожелтевших газет, бумажные мешки для мусора и прочая дребедень. Это было хозяйство уборщицы, и нормальному сотруднику или посетителю вряд ли могло прийти в голову заглянуть сюда даже из любопытства. Зачем тут одеяло, я тоже понял: уборщица, видно, пожилая и подстилает его, когда нужно становиться коленями на холодный кафельный пол. Что ж, один день она, пожалуй, обойдется. Может, и вообще не заметит или спишет на свою рассеянность...
Еще раз оглядевшись и прислушавшись, не идет ли кто-нибудь по коридору, я вытащил одеяло, ощутимо воняющее сыростью, выгреб с нижней полки какую-то ветошь и затолкал свой сверток в самые недра шкафчика. Потом завалил его тряпками, как листьями, и переставил сверху для верности какие-то банки. Может быть, уборщиц две, и одна подумает на вторую... Руки мои сами, без участия мозга, скатали одеяло, разодрали плотный коричневый пакет для мусора, соорудили сверток и перетянули его случайно найденным обрывком сырого шпагата, связанным из нескольких кусков разной длины. Я удовлетворенно выпрямился, чтобы полюбоваться. А что, даже похоже. Бумага почти как в магазине, только более толстая. Если не присматриваться, то и не отличишь.
