— Что вы можете знать, — с презрительным спокойствием сказала она, — о нашей жизни? Вы, наверное, неплохие деньги получаете, вон, в шубе…
Такой бесцеремонности и откровенной зависти я от убитой горем женщины не ожидала.
— Мила Степановна, — подавив в себе раздражение, вежливым тоном произнесла я, — давайте не будем обсуждать, кто как живет, хорошо?
— Хорошо, — подавленно согласилась она.
— Вы знали про шантаж?
— Нет. Миша лишь сказал, что скоро трудности кончатся.
— И как он это объяснил? — полюбопытствовала я.
Мила Степановна устало и как-то снисходительно посмотрела на меня.
— Никак, — лениво проговорила она.
— Ну, может, сослался на какую-то хорошо оплачиваемую работу, вознаграждение, клад, в конце концов. Он ведь уверенно об этом говорил, да?
Мила Степановна кивнула.
— Значит, ничего не сказал? — настойчиво спрашивала я.
— Сказал только, что встретил старого приятеля и тот обещал ему какую-то денежную работу, — нехотя произнесла она.
— Ну вот видите, а вы говорите, что Михаил словом не обмолвился. Вы об этом сказали милиции?
— Нет, — горько усмехнулась Мила Степановна, — меня об этом не спрашивали.
Я не поверила ей, но возражать не стала.
— Ваш сын угрожал Летневым в течение трех месяцев…
— Быть не может! — воскликнула Мила Степановна, выведенная из спячки этой моей фразой.
— Может, Мила Степановна, — я развела руками, — об этом говорит и Летнев, и его жена.
— Не было Михаила дома-то, — сказала Мила Степановна.
— То есть как? — недоуменно посмотрела я на нее.
— Он у двоюродной сестры два месяца был, недавно приехал, — привстала со стула Мила Степановна.
— А где живет его двоюродная сестра?
— В Волгограде. Она ему работу нашла, у ее знакомой муж ремонт собрался делать. Богачи тоже… Вот Мишу моего и наняли, он раньше-то отделочником на стройке работал.
— Когда он вернулся?
— Месяц назад.
— И что, ему заплатили?
— Обману-ули, — горько покачала головой Мила Степановна, — только обратный проезд оплатили.
— Вот так так! — воскликнула я, сразу же подумав о том, что не мог Трофимчук в это время звонить Летневым и требовать денег. Вернее, звонить-то мог, если у него были деньги на междугородные звонки, что тоже сомнительно, а вот назначать место для передачи денег не было никакого смысла, ведь приехать-то он не мог!
— Да, обманули, — Мила Степановна, видно, приняла мое восклицание за сочувствие, — мафиози.
Так вот назвала она обманщиков своего сына.
— О чем же вас милиция расспрашивала? — поинтересовалась я.
