Я догадывалась, кто рассказал ей о «моей манере». Всеволод, кто же еще!
— Некоторые вопросы, хочу вас сразу предупредить, могут показаться вам нескромными…
— Показаться или быть? — она взглянула на меня.
— Я не хочу заниматься софистикой, — резонно и, как я надеялась, вовремя пресекла я нежелательное развитие беседы, подумав мимоходом, что с Всеволодом они — два сапога — пара (оба с этакой насмешливо-диалектической червоточинкой, дающей им возможность не относиться к жизни всерьез или делать вид, что не относятся), — если вы заинтересованы в том, чтобы найти людей, которые вам угрожают и, может быть, предотвратить новую попытку…
— …отправить нас на тот свет? — заулыбалась Кристина.
Вот уж не думала, что она ко всему этому так спокойно относится!
— Всеволод Александрович сказал, что вы восприняли эти звонки не так, как Аркадий Васильевич…
— Он сказал вам, что я билась в истерике или побежала заказывать билеты на Канарские острова? — иронично посмотрела на меня Кристина.
— Нет, он был лаконичен. Он просто сказал, что вы переживали.
— Поначалу — да, не буду вас обманывать, но потом привыкла… — она явно была настроена на веселый лад.
— Привыкли? — не поверила я.
— Да, — задорно подтвердила она, — эти угрозы так и оставались угрозами…
— А когда они начались?
— Где-то месяца три назад, — засмеялась она, — сами понимаете, когда вам в течение нескольких месяцев угрожают, но то ли ленятся, то ли боятся привести угрозы в исполнение, страх ослабевает. С этим привыкаешь жить, как, например, с доброкачественной опухолью, не задумываясь, что когда-нибудь она разовьется в злокачественную. Не знаю, правда, возможно ли такое.
— Значит, вы все-таки задумывались над тем, что эти угрозы могут быть однажды приведены в исполнение?
— Конечно. Но только поначалу. Я даже плакала, тряслась. Просила мужа принять на работу телохранителя, а то и целый отряд этаких дюжих молодцов.
— А что Аркадий Васильевич? — поинтересовалась я.
— Потешался надо мной, говорил, что, если так все и дальше пойдет, я окажусь в психушке. Он, естественно, преувеличивал. Во-первых, моя реакция была, с точки зрения чрезвычайности ситуации, вполне адекватной, а во-вторых, она, реакция, не была чрезмерно бурной. Любая бы на моем месте сошла с ума или заразилась бы манией преследования, — Кристина нажала на тормоз.
На светофоре загорелся красный. Мы ехали по направлению к Кумысной поляне.
— И вообще, — продолжила она, — у нас с Аром такое, я бы назвала его разумным, отношение к жизни… Если уж пробил твой час — то пробил.
