— Я поняла. Они вас не интересуют. Вы педераст.
— Вы удивительно догадливы, — так же безучастно ответил голубой. — И поэтому твою рыхлую задницу сейчас пробуравит не мягкий мужской член, а гораздо более твердый и неодушевленный паяльник. Причем температура у него будет не тридцать шесть и шесть, а семьсот тридцать шесть. Как, клево, да?
Кальтенбруннер заглянул в лицо Ларисе, как будто искал у нее одобрения своим словам. «Он сумасшедший!» — панически пронеслось в голове Ларисы. От него нет спасения, логика на него не действует… Как же она влипла, господи ты боже мой!
— Итак…
Кальтенбруннер протянул руки к юбке Ларисы и расстегнул «молнию». Она в отчаянии завертелась. Собрав во рту побольше слюны, она плюнула в своего мучителя.
Тот, не обращая внимания на то, что плевок пришелся ему прямо на щеку, продолжал методично делать свое черное дело. Он, невзирая на сопротивление Ларисы, снял с нее юбку, затем колготки…
Ларису поразило прикосновение его рук. Они были холодными, словно у мертвеца. Вблизи она рассмотрела, что руки палача были белыми и холеными. Глаза же Кальтенбруннера светились голубизной, словно безоблачное небо в знойный летний день. Однако ничего человеческого в них Лариса не заметила.
Тем временем он включил паяльник в розетку и стал разглядывать Ларисины ноги. Он стоял задумчиво где-то метрах в двух от нее, временами напоминая памятник какому-то писателю. Он как будто обдумывал очередное стихотворение или следующую главу своего романа.
Про себя Лариса решила, что, когда голубой начнет снимать с нее нижнее белье, она изловчится и нанесет ему обеими ногами удар в лицо. Но это еще только предстояло сделать. Ко всему прочему она была абсолютно уверена, что это ее не спасет, а только все усугубит.
Наконец изувер сдвинулся с места и подошел к Ларисе. Та вся сжалась, готовясь к выполнению задуманного. Однако он вдруг передумал и сосредоточил свое внимание на утюге.
— А вот этот совершенно обычный утюг предназначен для выравнивания линии бюста, — каким-то вкрадчивым тоном заговорил он, словно объясняя студенческой аудитории очередную теорему. — Представляете себе такую операцию? Вы ложитесь на спину и расслабляетесь. А потом гладкая горячая металлическая поверхность медленно расправляет ваши выпуклости. Сначала сжигаются соски, потом медленно выжигается пространство вокруг них, ну а уж потом дело доходит до живого мяса. Неприятно, правда… — Он недовольно повел носом. — Запашок, знаете ли, не очень. Но зато эффект, как правило, хороший… Так вы скажете мне правду? — вдруг резко и визгливо спросил он и застыл на месте, поглядев на Ларису бесцветными глазами.
