Тут неожиданно перед ним возник нетвердо держащийся на ногах представитель этого самого поколения Алексей Макушкин. Он вдруг почувствовал, что Степкин в своей обличительной речи затронул и его, и в связи с этим его первейшим долгом является достойно ответить оппоненту. Для этого он попытался избрать выспренный стиль:
— Я полагаю, что ваши инсинуации абсолютно неконгруэнтны сложившейся в этом зале атмосфере всеобщего удовлетворения и взаимопонимания, — с пафосом произнес он, радуясь и гордясь тем, что смог, несмотря на тяжелую степень опьянения, выговорить все это.
Но… Физиология все-таки взяла свое. Произнеся эту напыщенную и витиеватую фразу, Макушкин не выдержал и рыгнул.
И эта маленькая деталь оказалась роковой. Степкин громко засмеялся и зааплодировал:
— И эти люди будут еще…
Фразу он не успел закончить по причине того, что Бельман с отчаянным криком «Бей жидов!» саданул Степкину в его абсолютно русское крестьянское лицо. Несколько ошалевший от такого развития событий Макушкин некоторое время стоял как истукан. Но в ситуацию стремительным метеором вклинился Котов, которому явно не хватало в этот вечер острых ощущений.
Он первым поспешил на помощь молодому поколению и, встав между Бельманом и Степкиным, грозно заявил:
— Не фига наезжать на генофонд нации!
— Какой на-ции?! — презрительно спросил Степкин, пытаясь достать Бельмана ногой.
— Российской! — гордо заявил Котов.
— Ладно, мужики, что вы в самом деле! — Василий встал со своего места и, нахмурившись, поспешил в эпицентр событий. — Потом журналисты напишут, что писатели нажрались и набили друг другу морды, не поделив статуэтку. И мы вообще лишимся губернаторского литературного фонда!
Участники свары разом повернули головы в его сторону. Они несколько секунд пытались переварить услышанное. Наконец сквозь алкогольный дурман к ним пришло-таки осознание того, что поступают они неразумно. Упоминание о деньгах моментально вернуло их на землю. Тут бы все и закончилось, но Котов, который к творческой интеллигенции не принадлежал и, соответственно, губернаторский фонд ему был абсолютно «по барабану», вдруг воспроизвел запавшую ему в память фразу:
— Жалкий графоман!
Поскольку он находился лицом к лицу со Степкиным, то последний принял это на свой счет.
— А ты-то что еще тут вякаешь? — возмутился он. — Ты кто вообще такой?
— Евгений Котов, бизнесмен, — гордо представился тот заплетающимся языком.
— Так иди и занимайся бизнесом, а сюда своим рылом не лезь! — грубо отрезал Степкин и взял Евгения за грудки.
