Все выпили, потом через некоторое время еще раз. И тут многие заметили, что у Никитина сердитое и озлобленное выражение лица. Его задели слова друзей, сказанные в начале праздника. Он некоторое время сидел, тупо бычась, а потом начал потихонечку задираться к Лавриненко. Никитин пытался начать разговаривать с ней по-английски, нарочно ломая язык и утрируя произношение, которое и так было у него ниже среднего уровня. Антонина скрепя сердце старалась не реагировать, понимая, что ее реплики только еще больше раззадорят возбужденного Сергея.
— Тоня, а ты бы пользовалась успехом на Пикадилли, — заявил вдруг Никитин. — Ты, кажется, в Лондоне была? Ну и как развлекалась? Я слышал, там процветают свободные нравы. Поделись своими впечатлениями с друзьями об английских леди.
При этих словах Шатилов сдавленно засмеялся, а Никитин, подбодренный реакцией друга, продолжил.
— Может, и мы с Диманом туда махнем.
— Нет, я все-таки позвоню Любе, — встала со своего места Маша и пошла к телефону.
Айрапет Варданян, почувствовав осложнение обстановки, решил разрядить ее, включив музыку на полную мощь. Тут же его обвила руками Наташа, и они стали танцевать. Встала со своего места Лавриненко и сама пригласила постного Ювеналия, который при этом чуть оживился, галантно поклонился и чинно повел ее на центр комнаты.
Шатилов развел руками и, притворно вздохнув, провозгласил:
— Ну вот, почти всех женщин разобрали. Как тут не запить от такой жизни?
Он налил себе и Никитину. Сергей, одним махом опрокинув рюмку, уставился на танцующих мрачным и злым взглядом. Глаза его покраснели, было видно, что алкоголь сильно подействовал на него. И подействовал не самым лучшим образом. В нем явно чувствовалась агрессия, готовая вырваться наружу в любой момент, лишь только появится объект для ее выброса.
В это время в комнату вернулась Маша, к которой тут же подскочил Шатилов и, кривляясь, опустился перед ней на одно колено, приглашая на танец. Маша нехотя положила руку ему на плечо, и они тоже присоединились к танцующим.
— Так что Люба? — спросил ее муж.
— Ее нет дома, — пожав плечами, ответила Маша. — Просто не знаю, где она может быть.
— Топиться, наверное, побежала, — сострил Шатилов.
Никитин при этих словах резко поднялся, подошел к Оксане и рывком потянул ее со стула в круг.
— Ты что? — возмутилась она. — Полегче нельзя? Я вообще-то не собиралась с тобой танцевать!
— А тебя и не спрашивают, — отрезал тот.
Тут забеспокоился даже Шатилов, примиряюще сказав:
