Она попробовала отказаться от «предложенной чести», но Иван Евграфович сурово сказал, что настанет момент, когда Нина скажет ему спасибо…
Спасибо она сказать не успела — Потырин скончался раньше, чем достопочтенный супруг, и Нина так и не дождалась великих и богатых радостей, поскольку предчувствия насчет страсти Петра Шлендорфа к спиртному ее не обманули — вся ее жизнь была кошмаром, и, когда Петр Шлендорф отошел в мир иной по причине разрушенной алкоголем печени, Нина Ивановна еще долго думала, с какого это, простите, перепугу ее отцу пришла в голову совершенно странная мысль, что этот маленький человечек с неразвитой речью сможет стать для нее счастьем, за которое она впоследствии будет благодарить отца?
Детей у них не было, и это была удача…
— Постойте, — прервала я ее рассказ, — а родственники? Не было ли у вашего мужа родственников?
— Мать давно умерла. И больше никого не было…
Ситуация опять зашла в тупик. Если предположить, что кому-то из Шлендорфов было известно о наследстве, то напрашивался вывод о том, что все эти покушения на Володю, как наследника, происходить могли оттуда. А теперь отсутствие прямых потомков отметало эту версию! Я посмотрела на часы. О боже! Представив моментально всевозможные картины расправы надо мной господина Ларикова, я вскочила. К тому же наша беседа с Ниной Ивановной подошла к концу. К сожалению, она не знала больше ничего о Баринове — а Вильгельм Шлендорф и вовсе был ей незнаком.
Впрочем, в прихожей она вдруг сказала:
— Постойте, Сашенька! А ведь я только что поняла смысл фразы Баринова: «Я хотел бы уехать, но где я найду человека, ограбившего мою жену?» А потом… Мне показалось сейчас, что именно тогда я и услышала в первый раз свою будущую фамилию… Или мне это показалось?
Она смотрела на меня немного растерянно.
— Давайте поступим так, — решительно сказала я, стараясь все-таки не выходить из роли, — я обработаю этот материал, а вы вспомните еще что-нибудь. И тогда я забегу к вам снова. Ладно?
— А вам не кажется, что у нас с вами получится какой-то исторический детектив? — лукаво спросила Нина Ивановна.
«Если бы исторический, — вздохнула я, — а то совсем он и не исторический, а вполне реальный…»
По счастью, моя собеседница даже не подозревала, какую зловещую роль в происходящем сейчас сыграл ее отец, одержимый жаждой богатства!
* * *
Никита открыл дверь и удивился тому, что в квартире так тихо. Мать обычно, абсолютно не заботясь о том, сколько придется платить, врубала оба телевизора, приемник, и все это так громко верещало на разные голоса из всех уголков квартиры, что Никита не понимал, как она еще может под этот грохот читать!
