— Надо спрашивать не у господа, — заявила я. — Надо спросить у своей совести. Воспитала-то меня именно эта самая, хорошо воспитанная женщина.
Последнее слово осталось за мной, поскольку после заключительной фразы я уже вылетела на улицу.
О, как тут было гадко!
Холод просто омерзительный. А влияние бессонной ночи усугублялось абсолютно серым небом.
— Ужас, — пробормотала я, пряча нос в воротник. — Только садисты могут заставить человека работать в такую дурацкую погоду. Человеколюбивые граждане наверняка позволили бы мне поваляться на кровати в состоянии полусонной неги. Но вот такая пошла у нас селяви, и никуда от этого не деться.
Слава богу, на горке замаячил автобус, и очень скоро я уже ехала навстречу своей тяжелой судьбе в лице драгоценного моего босса, Андрея Петровича Ларикова, и непосильной работе в его детективном агентстве.
* * *
Открыла дверь, внутренне сжавшись. Ну, сейчас мне выскажут все, что накопилось за время моего отсутствия!
— Здрасьте, — пролепетала я, еще не рискуя открыть глаз.
Ответом было молчание.
Я осторожненько открыла один глаз и увидела Андрея Петровича, смотрящего на меня молча, но с таким крутым невысказанным укором, что я вздохнула.
И открыла второй глаз.
— Я проспала, — призналась честно.
— Я понимаю, — кивнул он.
— Так получилось.
— Конечно, я и сам вижу, что у тебя это получилось, и очень даже неплохо.
Я хмыкнула, сняла куртку:
— Ты меня уволишь теперь?
— Нет, — покачал он головой. — Напротив, Александра Сергеевна. Я решил взвалить на твои плечи дело. Поскольку у меня их невпроворот, именно этим займешься ты. Самостоятельно. Без моей помощи и надзора. Гонорар будешь зарабатывать самостоятельно, и, может быть, проспав пару раз, поймешь, что именно в момент твоего цветного и сладкого сна ты теряешь заработок…
Не удержался все-таки, чтоб не подколоть, ну не смог удержаться!
Но в целом я обрадовалась. Наконец-то! Конечно, я не обольщалась, зная, что приличного дела он никогда мне не предложит.
Поэтому, когда он открыл файл с надписью «Гордон», я уже предчувствовала, что дело, так сказать, мне выпадет «семейное».
— Значит, так… — начал Лариков многозначительно. — Гордон Андрей Вениаминович. Пятьдесят шесть лет. Жена Флора и дочь Ольга. Вот в этой дочке все дело. Что-то с девчонкой у него совсем не клеится. Вроде бы Ольга Гордон нормальная девица, учится в универе на историческом. Двадцать два года — почти твоя ровесница. Может быть, тебе ее легче будет понять. Андрей Вениаминович очень перепуган. Причину хотел сообщить конфиденциально, так что через пятнадцать минут ты узнаешь все в подробностях. Я его предупредил…
