— Такие прекрасные девушки — тоже, — он поцеловал ее руку. — Жаль, что у вас есть жених… Я охотнее принял бы вас за свою судьбу.
— Увы! — рассмеялась она. — Еще раз спасибо…
Судя по ее уверенности в себе, великолепной машине и манере одеваться, девочка принадлежала к «хай-фай» классу. И стояла на более высокой ступенечке, чем Юля…
«Черт побери, вот если бы она и была моей невестой», — с тоской подумал Старцев, отъезжая, и, не удержавшись, обернулся.
Красотка смотрела ему вслед, даря на прощание загадочную полуулыбку. И Старцев осознал, что, если бы она сейчас поманила его пальчиком, он бросился бы к ее ногам.
Потому что, черт побери, она была не похожа на женщин, которые встречались ему до сей поры.
Она была женщиной его мечты, но принадлежала, увы, другому.
«А вдруг все-таки — судьба?» — подумал Старцев и сам же ответил себе иронической улыбкой.
Нет, просто случайная встреча… А жаль.
Елена Тимофеевна и сама была удивлена своей доверчивостью — несколько раз она оборачивалась, поскольку ей в голову приходила опасливая мысль, будто этот парнишка ПОДОСЛАННЫЙ, но она отгоняла ее, потому что в ее душе крепла уверенность: не мог он иметь никакого отношения к ЭТИМ, просто не мог…
— Ну, вот мы и пришли…
Она открыла дверь, и Фримен оказался в небольшой квартирке, со старой мебелью, явно знавшей лучшие времена… Сейчас тут пахло старостью и несчастьем, как у больных пахнет лекарствами.
Несчастья поселились в этом доме, отметил Фримен. Более того, они не собирались покидать этого жилища — как пиявки, вцепившись в воздух, в душу… Фримен прошел в комнату.
Старый сервант с трудом сохранял равновесие на сломанных ножках. Иконы в углу — непременный теперь атрибут — были бумажными, засаленными, впрочем, засаленным тут было все.
— Чай будете?
Фримен кивнул.
Он пытался понять, чем живет Елена Тимофеевна, и закрыл глаза, чтобы сосредоточиться.
Звук зажигаемой плиты, шипение газа, стук чашек… Наверняка будет варенье в голубой старой вазочке, усмехнулся про себя Фримен.
И печенье.
Она одинока?
Он не стал бы утвердительно отвечать на этот вопрос. Елена Тимофеевна производила впечатление человека, которому ЕСТЬ ДЛЯ ЧЕГО ЖИТЬ.
Фримен прошел в глубь комнаты, туда, где в таких квартирках обычно находятся фотографии, — в «красный угол».
Он не обманулся в своих ожиданиях.
Фотографии действительно украшали книжный шкаф — любопытный Фримен прочел названия на немногочисленных корешках и усмехнулся. Все типично — в основном книги из школьной программы да советские романы, скучные, как эта запрограммированная жизнь.
