— Какой дальтоник? Упрямый он, вот что, — возразила мать и тоже попыталась убедить сына, что море зеленое и голубое.
— Вино, — сказал Нэнэ.
— Я же говорю, он упрямый, — повторила мать. — Теперь он вообще утверждает, что это вино.
— Минутку. — Синьор Миччике достал с багажной сетки галстук, зеленый в черную полоску, и, показывая сыну, спросил — Какого цвета у меня галстук?
— Винного, — ответил непреклонный Нэнэ; при этом он злорадно улыбался.
Учитель отшвырнул галстук.
— С ним лучше не спорить, — сказала синьора Миччике. — Настоящий упрямый осел.
— И к тому же, возможно, дальтоник, — повторил свою версию муж, правда без прежней уверенности.
«Винного цвета море — где я это слышал? — спрашивал себя инженер. — У моря не цвет вина, учитель прав. Разве что в первых рассветных лучах или на закате, но только не в этот час. И все же мальчик уловил что-то близкое к истине; может быть, это относится к действию такого моря, как здесь. Оно не пьянит, оно завладевает мыслями, придает им древнюю мудрость.
Диалоги Платона должен был бы исполнять Эдуардо Де Филиппо — на неаполитанском диалекте.
Но здесь, пожалуй, другое дело, ведь это Сицилия».
Поезд шел вдоль самого удивительного моря, какое он когда-либо видел; порой наклон вагона создавал ощущение полета в заходящем на посадку самолете: тот же опрокинутый пейзаж за окном, внизу.
— Красиво или нет? — спросил учитель, в чьем обычае было предлагать собеседникам крайние альтернативы: он показывал на берег и море возле Ачи, словно демонстрируя картину, которую только что дописал.
— Прекрасно, — откликнулись все, за исключением Нэнэ, сосредоточенно выковыривавшего булавки, какими прикалываются к подголовникам сидений белые чехлы.
— А Низима на море?
— О нет! — с грустью ответил инженеру синьор Миччике. — Это внутренняя Сицилия, сухая… Но будем справедливы, она по-своему красива, не такой красотой, как эта, от которой дух замирает, а красотой, захватывающей тебя постепенно, в особенности когда ты далеко и тебе ее недостает… Про здешние места легко сказать, что они красивы, любой болван придет в восторг, а у нас, в Низиме, для этого нужно время, голова нужна… Одним словом, совсем другое дело.
— Там есть мафия? — спросил инженер.
— Мафия? — удивился учитель, точно ему задали вопрос, водятся ли у них пингвины. — Какая мафия? Ерунда!
— А это? — Инженер показал ему во вчерашней газете заголовок на четыре колонки «Мафия не хочет плотин».
— Ерунда! — твердо повторил учитель.
