Вот только я почему-то не верю, что ты узнала меня лишь по глазам. Что-то ты от меня утаила. Не так ли?
— Вам помочь одеться? — подавая полотенце, спросила Лишия.
— Нет, я сам. Управляющий уже прибыл?
— Еще нет, господин. Пока явились только его люди. Но арка открыта, как вы и хотели.
— Хорошо, — ровно отозвался я, вытирая лицо. — Подождем. Сегодня и все ближайшие месяцы в замке будет много новых людей. Не исключено, что многие из них, если не все, захотят тут покомандовать. Не позволяй им. Если будет трудно, скажи мне. А еще лучше — вспомни, какие у нас слуги были раньше и веди себя с ЭТИМИ соответствующе.
— Как прикажете, господин, — неуверенно улыбнулась она, поневоле припомнив моих жутковатых зомби и гремящих костями скелетов. — Куда прикажете подавать завтрак?
— Я спущусь вниз.
— Хорошо, я поняла.
Забрав кувшин и мокрое полотенце, она бесшумно удалилась, прихрамывая уже почти незаметно. А я, неторопливо одевшись, вернулся к зеркалу и приподнял покрывало так, чтобы видеть напрягшуюся харю на раме.
— Будешь отслеживать все, что происходит в замке и вокруг него.
— Как прикажете, хозяин! — бодро отрапортовала харя, мигом изобразив предельную сосредоточенность.
— Наибольшее внимание уделишь нашему новому управляющему и его команде. Кухню — под особый контроль. Подходы к замку — тоже. Заодно проследишь, чтобы Лиш не обидели. Если что, крикнешь…
— Так точно!
— А для этого… на время, конечно… я сниму с тебя покрывало, — чуть прищурившись, добавил я, внимательно следя за зеркалом. Особенно за тем, как оно дрогнуло всей поверхностью, а харя наверху обалдело разинула зубастую пасть.
— Х-хозяин?!
— Я сказал: на время, — весомо повторил я, стягивая покрывало целиком. — При этом никто не должен знать, что ты все еще работаешь. И не должен заподозрить, что за ними следят. Даже маги. Задача ясна?
Харя на мгновение задумалась, а потом негромко, весомо, словно проникнувшись оказанным доверием, пообещала:
— Я не подведу, хозяин…
— Вот и чудно, — зловеще улыбнулся я. — Вечером отчитаешься. Заодно проследишь за горгульями и выяснишь, в какое время они теперь просыпаются.
Зеркало снова дрогнуло, а потом застыло, напоследок показав мое собственное отражение — худощавого, мрачноватого вида подростка в элегантном черном камзоле и недобрыми огоньками в таких же черных глазах, — а потом мгновенно погасло. Обычное, казалось бы, зеркало…
Я удовлетворенно кивнул и, поправив воротник, быстро вышел.
* * *
