Леди Ардах с первого взгляда почувствовала к этому человеку неприязнь, граничащую со страхом; отвращение и ужас смешивались в ней так необоримо, что она не раз взывала к сэру Роберту, умоляя уволить гнусного лакея, и предлагала до конца жизни выплачивать ему содержание из собственных денег, выделенных ей сэром Робертом согласно брачному контракту, лишь бы только избавиться от нескончаемого ужаса, в который повергало ее одно лишь присутствие мерзкого слуги.
Сэр Роберт и слышать об этом не желал. Поначалу просьбы жены лишь огорчали его, но однажды, когда она, вопреки нескончаемым отказам, продолжала настаивать, покладистый муж впал в безумную ярость. В припадке гнева он бессвязно бормотал о каких-то величайших жертвах и грозился, если она не отступится от своих требований, бросить ее и навсегда покинуть страну. Этот взрыв жестокости ни разу больше не повторился; обычно сэр Роберт относился к леди Ардах с добротой и уважением, хотя и не проявлял излишне горячей влюбленности, и она платила ему теплой, нежной привязанностью.
Вскоре после той памятной стычки между сэром Робертом и леди Ардах в замке случилось еще одно странное происшествие.
Однажды ночью, когда супруги давно легли в постель и дом погрузился в тишину, прислугу разбудил резкий звон колокольчика в гардеробной сэра Роберта. Звон повторялся все громче, тревожнее, словно хозяину грозила смертельная опасность. Первым откликнулся на зов слуга по имени Донован; набросив платье, он проворно помчался в комнату.
Сэр Роберт избрал для себя покои, находившиеся довольно далеко от спален, расположенных в более современной части замка, и загородил вход в них двойными дверями. Отпирая первую из них, слуга слышал, что колокольчик трезвонит все настойчивее.
Внутренняя дверь никак не открывалась. Слуга налег изо всех сил; очевидно, дверь была неплотно заперта или засов пригнан неточно дверь нехотя подалась, и слуга с разгона ворвался в комнату, не сумев сразу остановиться. На ходу он услышал возглас сэра Роберта: ?Погодите, не входите?, но было уже поздно.
Возле низенькой походной кровати, на которой сэр Роберт, человек эксцентричный, нередко спал, в большом кресле сидел или, скорее, полулежал, скрестив руки, дворецкий Жак. Он вытянул ноги, словно выставив напоказ кривые голени, откинул голову и взирал на хозяина с невыразимым презрением. На голове его, подчеркивая оскорбительную дерзость позы и выражения, красовалась черная матерчатая рабочая кепка, которую он обычно носил дома.
