— Стой! — твердо сказал кто-то.
Факс обернулся. Уэсли без церемоний протиснулся вперед. Сержант опустил пистолет, глядя на него.
— Давай не будем тратить на них пули. Мы же получили то, за чем пришли.
После напряженной паузы Факс кивнул и зашагал прочь впереди шеренги солдат.
Рекруты топали по гравиевой дорожке. Я шла вместе с ними. Вдруг кто-то схватил меня за плечо.
Сержант Факс указывал на написанный маслом пейзаж на стене — зеленый лес и водопад.
— Сними картину.
— Я?
— Да, ты!
Его багровое лицо было так близко, что я почувствовала на щеке брызги слюны и поморщилась от отвращения.
— Есть, сэр! — И я отдала честь.
Повернувшись к картине, я краем глаза заметила Нору. Она все еще сидела в кресле, окаменев, словно мраморная статуя.
Я чувствовала на себе ее взгляд, пока шла через комнату к стене за диваном. Получше разглядев картину, я поняла, что это водопад и старые раскидистые деревья в тех местах в Шотландии, где мы учились нырять. Пейзаж словно ожил, я ощутила ветерок, запах травы, услышала рокот воды, падавшей с утеса, наши голоса. Мы плавали и ныряли.
— Быстрее! — прикрикнул сержант Факс.
Я схватила раму и сняла с крючка. Солдаты обыскивали другие комнаты, забирая столы, стулья, посуду — все, что могли унести.
Отвернувшись от стены, я оказалась лицом к лицу с Норой. Она смотрела как-то странно, словно что-то вспомнила, но не могла понять, что именно.
— Простите, — пробормотала я, оглядываясь, чтобы удостовериться, что сержант Факс не слушает, и побежала прочь.
В грузовике солдаты открыли украденные бутылки спиртного и запели гимн Новой стражи. Они пересказывали эпизоды осады и других рейдов, передавали по кругу бутылки и поднимали тосты, словно ограбить двух безоружных пожилых леди — верх героизма. Я оглянулась в последний раз. Домик… Струйка дыма из трубы… Будто картинка в детской книжке.
Вонзила ногти в ладонь, просто чтобы вспомнить, что все еще способна чувствовать. Я причинила боль добрейшим женщинам в мире, которые заменили мне и моим брату и сестре умершую мать…
Грузовик ехал по грязи и каменным дорогам. В небе мутно светила луна, звезды погасли. Миля за милей, словно море, простирались поля. Так пусто внутри… Я не могла даже плакать.
Какой-то шум сверху вернул меня в реальность. Я подняла глаза: на соседнее место скользнул Уэсли.
— Полли, — окликнул он меня довольно резко.
— Чего надо? — сердито отозвалась я, отворачиваясь, чтобы спрятать слезы, готовые политься из глаз.
