— Мэри! — снова завопила я, но в зале было слишком шумно…
Отец оттолкнул меня к стене.
— Стой здесь, — сказал он твердо.
Всадники приблизились к нему, разбросав всех на своем пути. Пожилая дама — рана на виске, платье в пятнах крови — стонала на полу. Я с ужасом смотрела, как отец преградил дорогу всадникам, вырывая поводья у того, чья лошадь едва не затоптала пожилую женщину.
— Зачем вы это делаете? — закричала я.
Гвардеец внезапно развернул коня и прижал меня к стене.
— Что ты сказала?
Я посмотрела в холодные голубые глаза — и сразу узнала его. Светлые волосы, блестящие белые зубы — мой ночной кошмар. Убийца матери. Корнелиус Холлистер.
Он следил за нами и выжидал… Гнев поборол страх, и я решила — пусть он убьет меня, но сначала ответит.
— Зачем вы творите с нами такое? — повторила я громче и спокойнее.
Мятежник оглянулся на свою армию, будто в поисках ответа.
— Потому что ваша эпоха должна закончиться. Потому что Англия голодает, а вы устраиваете бал.
Он спрыгнул с коня и подошел ближе. Мне понадобилось усилие воли, чтобы не сделать шаг назад. Холлистер вытащил пистолет и приставил к моей груди.
Я не могла отвести взгляд, ощущая сквозь шелк холод металла. Одно движение его пальца — и я мертва.
— Простите, принцесса Элиза.
В голосе Корнелиуса не было и тени сожаления.
Он взвел курок. Я закрыла глаза и напряглась, сжав кулаки в ожидании выстрела.
— Опусти пистолет, немедленно.
Отец! Он стоял совершенно неподвижно, целясь в Холлистера из тонкого, как карандаш, золотого револьвера. А потом просто нажал на курок.
Словно в замедленной съемке, пуля ударила в жилет преступника, звякнула и упала на пол. Я озадаченно смотрела на бесполезный кусочек свинца, валяющийся под ногами, как потерянная монетка. Холлистер не пострадал. Отец, воспользовавшись его секундным замешательством, подбежал ко мне. На один последний миг я очутилась в безопасности в его объятиях. Прищурившись, убийца мамы зло посмотрел на нас холодными голубыми глазами.
— Нет! — закричала я, когда он нажал на курок.
Пуля вошла отцу в спину и вышла из груди. Король осел на пол.
— Папа!
Я беспомощно прижимала руки к кровавому цветку, что распускался на его белой рубашке.
— Я… прости… — дрожащим голосом выговорил король.
Он попытался протянуть ко мне руку, но бессильно уронил ее — и затих. Тогда я поняла, что мой отец умер.
Все вокруг — беготня, шум, бойня — словно осталось где-то далеко… Я оглядывалась вокруг в немом изумлении. Чьи-то руки сжимали мои плечи, поднимали меня, тащили прочь… Я пыталась освободиться…
