— Несколько раз Корнелиуса Холлистера, и правда, видели. Но бояться нечего. — Он положил руку мне на плечо, чтобы успокоить. — У нас отличная система защиты. Холлистер не сможет добраться до нашей семьи.
— Но…
— Довольно!
В то же мгновение я отшатнулась, и монарх сердито прошагал мимо. Мэри и Джейми смотрели на нас.
— А теперь садись за стол, — приказал отец, отодвинув мой стул.
Я уставилась в пол. Подбородок у меня дрожал от стыда и гнева.
Через пару мгновений я подняла глаза.
— Я не хочу есть.
Развернувшись, я побежала по коридору; глаза были полны слез.
Гордость не позволяла мне вернуться. В спальне я задернула занавески, свернулась калачиком на кровати — и только тогда разрешила себе расплакаться. Я горевала о том, что лето прошло без отца, об ужасной записке, которую Джейми оставил в дневнике, о родных Полли и собственной семье, обо всех постигших нас бедствиях. И в какой-то момент заснула от усталости.
Разбудил меня стук в дверь.
— Элиза!
Мэри вошла и присела на край кровати.
— Я принесла это.
Она поставила мне на колени тарелку с едой.
— Бал через час. Тебе надо поесть и одеться.
Сестра уже подготовилась: темно-красное платье, украшенное старинным кружевом; волосы уложены в высокую прическу; поверх — бриллиантовая тиара. Она и в самом деле выглядела как принцесса.
— Как Джейми?
— Он не сможет пойти на бал, — покачала головой Мэри. — Опять началась лихорадка, и кашель усилился.
Как жаль! Самый младший снова пропустит какую-то часть жизни: он один у себя в комнате, а внизу — праздник.
— Знаю, ты сердишься на папу. Но пожалуйста, постарайся, чтобы бал прошел хорошо. Твое платье на вешалке в гардеробе.
Мэри развернулась, собираясь уходить.
— Подожди…
Она остановилась в дверях.
— Пожалуйста, помоги мне собраться.
Оркестр играл вальс. Гости вереницей шли по западной галерее. Когда-то бальный зал дворца был самым большим в Лондоне, и даже сейчас, входя в эту огромную комнату, я чувствовала, будто уменьшаюсь, как Алиса в Стране чудес.
Мы с Мэри спустились по главной лестнице, чтобы лично поприветствовать приглашенных. По традиции, мы стояли в холле под золоченым потолком, улыбаясь каждому и приседая в реверансе.
Бал роз, по обычаю, дошедшему до нас со времен королевы Елизаветы Первой, начинался с шотландского рила. Считалось, что кавалер должен пригласить даму, которую тайно любит, и тем самым признаться ей в своих чувствах.
Я с радостью опустилась на задрапированный белым дамастом диван рядом с престарелой леди Элеонор Блум (она опиралась трясущимся подбородком на палку) и смотрела, как красивый юноша приглашает Мэри на танец. Сестра уверенно вложила свою руку в раскрытую ладонь незнакомца, и они двинулись в танце к центру зала.
