— Совсем нет?
— Я лично таких не знаю. Людям, которые здесь родились, не терпится отсюда уехать. А тем, которые сюда приезжают, не терпится здесь поселиться. — Он покачал головой. — Поди пойми.
— А откуда приехал Ковбой?
— Из Кливленда? — пожал плечами Дэмьен.
Я ожидала, что он рассмеется. Но, судя по выражению его лица, я могла бы прождать до скончания века.
— Ты не знаешь?
— Я не спрашивал. Хочешь работать барменом, заруби на носу: слушать — хорошо, задавать вопросы — плохо.
А у меня, как назло, только вопросы и были.
— Сколько я тебе должна за продукты?
— Нисколько.
— Глупости. Я заплачу.
Он покачал головой. Я поняла, что он не возьмет с меня денег. Чувствуя неловкость и признательность, я пробормотала:
— Очень мило с твоей стороны.
Он пренебрежительно фыркнул и бросил окурок на землю.
— Мило — это не про меня.
И почему в этих грубых словах в то же время слышалась похоть?
Затоптав тлеющий пепел черным кедом, Дэмьен поднял голову и посмотрел мне в глаза. Я утратила способность дышать. Мне хотелось бежать и хотелось остаться. Дэмьен одновременно смущал и завораживал меня.
Что же в нем такого привлекательного? Ведь он разительно отличался от Джимми Ренквиста. Джимми был высоким, широкоплечим, белокурым. Смешливый, солнечный мальчик, который так и не стал мужчиной. У Дэмьена же темные волосы, он худой и какой-то затравленный. Он редко улыбается, и мне трудно представить его смеющимся.
Тени в глубине глаз делали его похожим на умудренного опытом старика, древнего, как растущие в здешних краях деревья.
Меня влекли эти тени, пленяла кроющаяся в этом человеке тайна, перекликающаяся с моими собственными секретами.
В воздухе разливалась ночная прохлада, но я не мерзла, а вся горела под блуждающим по мне взглядом Дэмьена.
— Я купил тебе продукты вовсе не из желания показаться милым, — снова заговорил он. — Я хотел, чтобы ты стала моей должницей.
— И сколько же я тебе должна? — чуть слышно спросила я.
— Речь не о деньгах.
— И о чем же тогда?
Он двинулся на меня, и я, напрягшись, опять приготовилась сбежать. Тени в его глазах исчезли, сменившись жаркими искрами. Дэмьен уже не казался холодным и отстраненным — нет, он весь подобрался и решительно шел в наступление.
Я не тронулась с места. Он не самое страшное из того, что мне довелось пережить, и, по правде говоря, меня еще никогда не охватывало такое возбуждение.
Дэмьен подступил так близко, что мне пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
