— Вот первое, что нам надо выяснить. Ты атеист? — спросил он, когда оба поплелись назад.
— Не знаю. Я не отягощаю этим свой разум.
— Ну, тогда тебе следует сходить туда, куда атеисты обычно не ходят. В церковь для профилактики. Тебе же от этого ничего не сделается, глядишь, и поможет. Второе. Ты обязательно должен посетить врача. Я просто уверен, у тебя что-нибудь найдут.
— Найти, может, найдут. Только мне кажется, это бесполезно.
— Ты даже не пробовал! Послушай. Третий мой тебе совет такой. Расслабься. Выключи мозг, — Макс понизил голос. — В пятницу вечером ты будешь на концерте. Отговорки не принимаются. Билеты куплены. Четыре билета, один мне, другой тебе, и еще два, — Макс подмигнул, — паре симпатичных девчонок. Усек? И не стоит меня благодарить. Ну, бывай.
И Макс быстро зашагал прочь.
Игорь стоял и пытался понять, перевалил солнечный диск половину своего пути или еще нет. Листья на деревьях не шевелились. Птицы смолкли.
Следующие три дня в нем словно что-то созревало. Тело отказывалось подчиняться, проявляя самодеятельность — располагало его сидячим или лежачим, у зеркала или за столом, в автобусе или у прилавка. Все проносилось перед глазами с калейдоскопической быстротой. Огни сменялись темнотой. Утро могло обернуться вечером через пару секунд. Весь день над городом синело чистое небо, потом синеву молниеносно, как шторы окно, заволакивали фиолетовые тучи, готовые обрушиться проливным дождем на асфальт. Аппетит, который пропал, казалось, на долгое время, возобновился, и Игорь с утробным урчанием опустошал холодильник, особо налегая на фрукты. Организм сжигал любую пищу. Что-то автономное, чуждое ворочалось внутри. По вечерам мучили головные боли; преследовало ощущение, словно мозг варился на медленном огне, грозя протечь через уши. Органы чувств в любой момент могли просто выключиться. Например, пропадали цвета. Игорь мог оставаться совершенно глухим к крику и одновременно слышал настырный шепот в женское ушко на том конце улицы: ну пойдем ко мне, чайку попьем, ну пойдем… Сахар он стал путать с солью. Тело подчинялось с каждым днем все труднее. Чтобы осознанно поднять руку, необходимо было сделать усилие. Но стоило ему расслабиться и тело само собой выполняло привычные движения. Между разумом и организмом вклинился какой-то барьер. Стоило студенту подумать «надо бы взять пособие по такой-то дисциплине», тело уже несло его в библиотеку. Эмоциональные вспышки случались все чаще и все больше без причины. Пустяк способен был вызвать бурю. После пары стычек в общественном транспорте Игорь предпочел прогуливаться до дома пешком. Появилось странноватое чувство — при любой негативном воздействии извне и ответной волне с его стороны, он стал испытывать сначала едва уловимое, затем все более крепнущее удовольствие. Теперь он сознательно искал повод. Внешне — прилично одетый парень с умным лицом, внутри — существо, жаждущее агрессии. Прохожие стали обходить его — смотрели в глаза и отворачивались. Алкаши стеснялись просить червонцы на микстуру, встречная гопота почему-то сруливала в сторону, цыгане косились, шипели что-то невразумительное и прыскали прочь, как косяки мелкой рыбы от акулы.
