Она сжала мою руку, продолжая беззвучно шевелить губами, будто не осмеливаясь произнести вслух слова мольбы. Она боялась последствий проделки своей питомицы и просила о помощи. Я осторожно заметила:
— Да, конечно, это было огромное потрясение. К девочке нужен особый подход. Похоже, ее отец этого не понимает.
Нуну горько усмехнулась. Я подумала, что она ненавидит графа. Ненавидит за то, как он обращается с дочерью… и за то, как обращался с женой.
— Но мы-то понимаем, — сказала Нуну.
Я была тронута. Мы пожали друг другу руки, словно заключая договор. Ее лицо прояснилось. Вдруг она спохватилась:
— Ох, что же это мы! Ваш кофе остыл. Я сварю еще.
Вот в этой маленькой комнатке, сидя с чашечкой кофе в руке, я почувствовала, как необратимо вовлекла меня в свой водоворот жизнь замка.
Я сказала себе, что мое дело не выяснять, причастен ли хозяин замка к смерти своей супруги, а определять, насколько его картины нуждаются в реставрации и какие методы будут здесь наилучшими. Несколько последующих недель я посвятила работе.
В замок приехали гости, а потому к семейному столу меня не приглашали. Я не очень расстроилась, гораздо больше обеспокоенная своими ухудшающимися отношениями с графом: он как будто надеялся на мой провал. Я боялась обмануться в своих надеждах, а когда занимаешься такой тонкой работой, важно верить в успех начатого дела. Но в одно прекрасное утро граф все-таки пришел в галерею.
— Боже мой! — воскликнул он, посмотрев на стоящую передо мной картину. — Мадемуазель Лосон, что вы делаете?
Его недовольный тон поразил меня — уже сейчас было видно, что мои старания не пропали даром. Я почувствовала, что заливаюсь краской, и уже приготовилась резко возразить, но он продолжил свою мысль:
— Вы вернете картине яркость красок, которые снова заставят всех вспомнить об этих проклятых изумрудах?
Он был доволен шуткой и тем, как я вздохнула, услышав, что у него нет других претензий ко мне. Чтобы скрыть свое смущение, я сказала:
— Теперь вы убедились в том, что женщина может обладать некоторым профессиональным мастерством?
— Я всегда подозревал, что вы — непревзойденный реставратор. Кто, как не женщина решительная, с характером, поторопится приехать сюда, чтобы отстоять в глазах света вторую половину человечества, которую, как мне представляется, ошибочно называют слабым полом?
— Единственное, чего я хочу, — это качественно закончить работу.
— Если бы у всех феминисток был ваш здравый смысл, мы бы избежали многих проблем!
