Голос в динамике запоздало объявил остановку и Ирка, спохватившись, выскочила из троллейбуса. До дома Эссиорха было всего триста метров, но она успела промокнуть до нитки. Мотоцикл стоял у липы, прикрытый от дождя большим куском полиэтилена. В одном месте под полиэтилен затекало. Ирка поправила его.
Эссиорх увидел Ирку с балкона, где он прятал что-то под груду вещей.
— Только не говори Улите: я случайно сломал у кроватки спинку! Не стоило привинчивать колесики такими большими болтами! — сказал он озабоченно.
— А Улита?
— Не заметит. Она купила пять кроватей: в том числе для двойни и для тройни. Как твои дела?
— Лучше не бывает! — Ирка стояла в коридоре и дрожала. С нее стекала вода.
Эссиорх загнал Ирку в ванную, откуда она, повесив свою одежду сушиться, вернулась в халате Улиты. Халат был таким огромным, что в него поместились бы три Ирки.
— Вылитая Улита! — любуясь ею, сказал Эссиорх.
— Ага. Когда ей было лет восемь.
Эссиорх, как хранитель, любил сугубую точность:
— Думаю все же, что лет одиннадцать! Но это к делу не относится.
Ирке захотелось задать каверзный вопрос.
— Слушай… если хочешь — не отвечай! А ты с Улитой ссоришься? Ну хоть когда-нибудь?
— Нет, — сказал Эссиорх. — Редко. Можно сказать — никогда.
— Не верю. Даже когда она врет?
— Улита никогда не врет!
— Да уж! — сказала Ирка. — Как-то она сказала мне что не любит мясо, а через полчаса у меня на глазах сожрала курицу.
— И опять не так, — мягко сказал Эссиорх. — Женщины не врут. Они существуют в зоне трансформирующейся, быстро изменяющейся правды. Когда Улита говорила, что ненавидит мясо, — она в это искренно верила. Потом, когда она ела курицу, ее правда поменялась, и она опять не лгала.
— Не понимаю.
— Со временем разберешься. Женщина всегда верит тому, что говорит. Когда она утверждает, что ты разбил ей жизнь, — она права. Через пять минут она скажет, что ты спас ей жизнь, — и опять же будет права… Что тут у тебя? В пакете — это чтобы не промокло?
Спохватившись, Ирка протянула ему предписание мрака, которое уже показывала Мамзелькиной. Пока Эссиорх скользил глазами по строкам, Ирка напряженно смотрела на его лицо, пытаясь прочесть на нем хоть что-то. По срокам операция была уже завтра.
— А Арбузова — это, конечно, Бабаня? Совсем Лигул обнаглел: шлепает всякие фальшивки, — сказал Эссиорх, зевая.
— Так это фальшивка? — шепотом переспросила Ирка. — А печати мрака? А бланк?
— Ну они-то настоящие… Главное — вот! — Эссиорх щелкнул ногтем по карандашной пометке. — Знаешь, что значит «НСОГСОС»? «
