— Нет слов, это хорошо. Тогда прошу вас, адмирал, выслушать мои куцые познания в этом вопросе — достаточно ли они верные? Наберитесь терпения, Александр Васильевич, я совсем не склонен к розыгрышам!
— При чем здесь это, Константин Иванович. Вы заслуженный генерал, вы громили чехов и красных, к вашему мнению по ведению войны я готов не только прислушиваться, но и разделять его. Но то, что касается кораблей, извини меня, но ты…
— Я знаю свою некомпетентность в этом вопросе! — покладисто, с мягкой улыбкой, согласился с непроизнесенными адмиралом словами Арчегов. Он с облегчением вздохнул — адмирал снова перешел на ты, а это означало, что кризис миновал, и внушало надежду.
— Но я руководствовался политическими соображениями, и, поверь, они достаточно весомые. Я тут полистал справочник и пришел к выводу, что если мы возьмем у англичан их старые двенадцатидюймовые линкоры, то выбросим деньги на ветер. Их измордуют прежде, чем они урон противнику сделают. Даже удрать не могут, тихоходные калоши. Впрочем, той же точки зрения, как я знаю, придерживаешься и ты.
— Они нам не нужны, ибо намного слабее того же «Ушакова». Хотя в сравнении с «белыми слонами», что неразумно предложил ты в своем неведении, они гораздо предпочтительнее…
— Не суди опрометчиво, мой адмирал, ибо все познается в сравнении. Одно для меня окончательно стало ясным — наш шаг будет принят их лордствами за безумство. Или маниакальным желанием пошвырять деньгами за абсолютно непригодные игрушки!
— Еще бы! — усмехнулся Колчак. — Они сами именуют «Courageous» в «Outrageous», «Glorious» в «Uproarious», а «Furious» в «Spirious»!
— Отважный стал скандальным, славный — шумным, а разъяренный превратился в фальшивого. Весьма уместное переименование. Впрочем, последний корабль уже выбыл из строя, в авианосец сейчас переделывают. Да, по большому счету его 457-мм орудия не нужны ни англичанам, ни нам. А вот насчет первой парочки у меня есть соображения.
— Позволь их узнать, господин генерал-адмирал! — язвительным голосом осведомился Колчак.
— Ты меня флотским фельдмаршалом не делай! Мне адъютантства при царе достаточно! — ухмыльнулся Арчегов, но заговорил серьезно. — Давай так! Я тебе говорю все, что касается этого сделанного мною выбора, а ты выслушиваешь внимательно. Будь моим другом пока, а не врагом, я прошу тебя, Александр Васильевич!
— Хорошо, — после небольшой паузы отозвался Колчак, удобнее устроился в кресле и скрестил руки на груди.
