— Только в самого себя и удачу.
— Светланиному отцу это было бы по душе. Я думаю, у вас будет возможность пообщаться.
— С кем ты собрался общаться? Доброе утро, — на кухню зашла Светлана. Выглядела она более свежей, чем Георгий.
— С твоими родителями.
— Ты что, посвятил бабушку в наш план? — В голосе Светланы мелькнули нотки негодования.
— Какой еще план, Светуля? Жорочка сказал, что не верит ни в черта ни в Бога, только в удачу свою.
— Это в папином стиле. Что-то напоминает, — улыбнулась та.
— Бабушка сказала то же самое, — ответил Жора.
— Завтрак будет готов через несколько минут. Что, ароматы притягивают к столу? Умывайтесь и приходите. Света, проводи гостя.
Молодежь пошла в ванную. Скоро оттуда послышались крики, визг. Баба Люба усмехнулась: что с них взять, дети! А потом был чудесный завтрак. Горячие расстегаи лежали на блюде, накрытые салфеткой. Хозяйке было приятно видеть, как детвора уплетает ее выпечку. Опять же хотелось угодить Жорочке. Такой воспитанный, красивый мальчик. По всему видно, далеко пойдет. Молодец, Светка, а то привязался этот Доценко. Язык — помело, от горшка два вершка. Правда, чувствовалось, что крепко любит Светлану, а этот Мартов — весь в себе, не поймешь, что у него на уме. Улыбается да помалкивает. Ничего, молчание — золото. Что толку в словах, когда за ними нет души? Баба Люба верила, что Георгий испытывает к внучке самые глубокие чувства, только много говорить об этом не хочет. Зато Светка с него глаз не сводит. Влюбилась, только о нем и рассказывает. Где встретились, как друг на друга посмотрели. И то, чего не было, придумает. Этот Жорка кажется идеальным. Может, так и на самом деле? Жора привык быть за столом в одиночестве. Ему не хотелось трапезничать вместе с Олегом Викторовичем. Поэтому каждый раз он выгадывал время, чтобы не потерять аппетит из-за нежелательного соседства. Сегодня он расслабился. Опять почувствовал, как это здорово, когда за столом собирается семья. Пусть мама потчует своими деликатесами кого угодно. Он получит все, чего ему не хватало, здесь. Отец Светы будет им доволен, мама, глядя на то, как расцветет ее дочь, тоже. Он впишется в их быт плавно, легко. На самом деле он нетребователен в быту. Хотя маму ни о чем не надо было просить. Она всегда знала, чего и когда он хочет. Света — другая, изнеженная, избалованная. Поймет ли она, что ее жизнь изменится и наполнится заботой о нем? Захочет ли она меняться или его носки будет стирать баба Люба?
