После Маринки зашёл к Журавленко Сергей Кудрявцев.
Чтобы скрыть разочарование и неловкость, он шутливо сказал, глядя на башню:
— Что ж ты нас подвела, железная красавица? Как былинка зашаталась и в обморок упала…
Журавленко внимательно на него посмотрел:
— Да, вот в какое вы включились дело. В чём ошибка, — ещё не знаю. Честно скажите: раздумали помогать?
Сергей Кудрявцев быстро прошёлся по комнате, в которой кое-что сделал уже своими руками и кое-что узнал. Он вспомнил, как дома сказал: «Брошу я это дело, Наташа!» — как Лёва закричал: «Нет!» — а она пожала плечами, но смотрела на него так, будто спрашивала: «А не пожалеешь? А совесть не загрызёт?» Потом вспомнил, как повернул его к себе и как посмотрел на него Михаил Шевелёв…
Теперь на него внимательно смотрел Журавленко и ждал честного ответа.
— Нет, не бросим, — ответил Сергей Кудрявцев. — Не на таковских напали!
Журавленко был уверен, что под «нетаковскими» Кудрявцев подразумевает себя и ребят.
Через два дня зашёл к Журавленко Михаил Шевелёв, увидел осунувшегося, измученного человека, а на столе — сотни исписанных цифрами листков.
Шевелёв сказал:
— Так нельзя.
Журавленко не ответил. Он молча пробежал глазами листок с непросохшими ещё чернилами, потом раскрыл толстую тетрадь. Он сравнил нижнюю цифру на этом листке с нижней цифрой на одной из страниц тетради. Цифра была одна и та же.
— И здесь верно! — услышал Шевелёв голос Журавленко, такой, словно уже не за что больше было уцепиться, словно с тем, что и здесь он не нашёл ошибки, кончилась последняя надежда.
— Так нельзя, — повторил Шевелёв.
Он стоял вполоборота к письменному столу и разглядывал книги на полках.
Но вот он подошёл к столу поближе и с хитрецой добавил:
— Толковые люди говорят: надо веселее и спокойнее.
— Это верно, — согласился Журавленко, не поняв намёка, не догадавшись, что его собственные слова совершили путешествие и возвращаются к нему.
— А самое правильное — дать проверить расчёт специалисту по этой части, — сказал Шевелёв. — Есть у вас на примете такой?
Журавленко долго молчал. Наконец он ответил:
— Я должен найти ошибку. А затем — дам. И вот кому: бате. Он передаст в надёжные руки.
— Жив, значит, ваш отец?
— Нет. Это мой бывший профессор. Студенты зовут его батей. Знаете, так моряки зовут своего капитана. Но только в одном случае: если любят и уважают.
— На флоте служили? — спросил Шевелёв.
— В последний год войны. Между школой и институтом.
— Успели всё-таки. А я думал, летами не вышли.
