Процесс создания песни доставлял ему чувственное удовольствие – его пальцы создавали вокал: «Мур мур-мур мур, мууур мур-мур мур… я мечтаааю… i am flying, …», - песня получалась медленной и грустной; музыка наполняла его до краев. Звезды в такт мигали разноцветными огоньками, кружились, повинуясь его взгляду, все вокруг объединилось в огромный симфонический оркестр: «Can you hear me, can you hear me, thro' the dark night far away, мур мур-мур мур, to be near you, to be free. Я летаааю, мур мур-мур мур, быть свободным, быть с тобой». Он управлял этим оркестром и звуковым пультом, звездами, но больше всего ему нравилось, как легко в нем рождались слова песни, – это был чистый акт творения.
Теперь, когда толчок был дан и все пело и двигалось само собой, мысли его обратились внутрь. Ты можешь сочинять такие песни, управлять звездами, создавать гармонию, ты можешь заставить двигаться вселенную, зачем же ты… зачем же ты так долго занимался такой ерундой: деньги, начальство, ордена-погоны… what do you want… ты все уже нашел. Он повернул голову налево: девушка была вся в мягкой черной коже, зиппер на корсете был приспущен и открывал переход бронзовой кожи в белую. Она смотрела прямо на него.
- Ты хочешь о чем-то меня спросить?
- Да. Я понял, что я хочу, но не знаю, что мне нужно сделать, чтобы…
- Это так просто. Тебе нужно превозмочь себя. Ты должен совершить подвиг.
- Подвиг? Прямо сейчас?
- Нет. Ты можешь подождать еще лет пять. Или десять – сколько хочешь. Может ты думаешь, что оказался здесь случайно?
- Нет, Нгайэ-Нгайя не может ждать, я знаю.
***
Алекс открыл глаза – фонарь не горел, звезды не двигались, было тихо, во рту была засуха. Даша сидела слева с закрытыми глазами, вытянув ноги, лунная дорожка отражалась в бронзовом зеркале бедра. Заколки не было.
А песня? Я же сочинил песню, точно помню: «I am flying, I am flying, like a bird 'cross the sky. I am flying, passing high clouds, to be with you, to be free». Чччерт, это же «Sailing», Стюарт уже сочинил ее раньше меня, подлец.
С севера, из-за палатки донесся звук грома. Звук нарастал, был необычайно низким, проникал в самое нутро и вызывал невольную дрожь, потом стал затихать и кончился каким-то «ууу-ааа». Алекс понял, что это не гром, а лев. Даша открыла глаза – в них был написан испуг:
- Что это – гроза?
- Гроза саванны, да.
- Гроза в саванне? Сейчас?
- Нет. К нам могут зайти гости.
- Гости? А я…, - она начала поправлять расхристанную одежду и прическу.
