— Ха! – сказал господин с обгоревшим лицом. – Чем же им ещё было заниматься в палатке? Ни телевизора, ничего!
— И вообще, – поддержала его дама в лиловом. — С мужем – это никакой не курортный роман, а обыкновенный отпуск.
— В том‑то и дело, что необыкновенный! – защищалась оранжевая.
— Ну, пусть необыкновенный, но всё равно – с мужем не считается.
— Хорошо, а не с мужем может быть любовь?
— На курорте? Ой, не смешите меня! – продолжала гнуть своё лиловая. — Вы как будто не знаете, для чего мужчины сюда без жён ездят! Слышали, что наш уважаемый визави только что рассказывал? У них программа–минимум — развлечься, отдохнуть от семьи, попробовать чего‑нибудь свеженького, желательно — помоложе. Но при этом учтите: на будущее они никогда ничего не обещают, и как только вы станете задавать им вопросы типа: «А ты мне позвонишь? А ты мне напишешь? А мы ещё встретимся?», они от вас тут же и сбегут. Так что называйте это как хотите: если вам не нравится слово «шуры–муры» (мне самой оно не нравится), пусть будет интрижка, флирт, курортный роман, но только не любовь, я вас умоляю!
— Ну, так и быть! – сказала оранжевая, решительно откинув назад растрёпанные рыжие волны. — Не хотела я рассказывать, да уж, пожалуй, расскажу! Дело в том, что у меня самой в жизни случилась именно такая любовь. Курортная!
— О! – обрадовался не успевший загореть господин. – Это поинтереснее, чем вести пустой спор о терминах. Мы вас очень внимательно слушаем!
— Было это ещё во времена Союза. Дали мне путёвку в дом отдыха в Пицунду. И познакомилась я там с одним человеком из Москвы, сама я, как вы знаете, живу в Саратове. Звали его Сергей. Красивый был очень – волосы тёмные, глаза голубые, высокий, подтянутый, прямо атлет. Дома у него, конечно, семья, дети, как и у меня, впрочем. Мы с ним как‑то сразу друг друга заметили и сначала все смотрели издали — я на него, а он – на меня, как будто удивлялись, а где‑то на третий–четвёртый день нашего там пребывания уже сошлись. И так сошлись, что просто минуты одной друг без друга не могли находиться. А чтобы отдыхающие на нас не косились, мы всё время уединялись – то в рощу пойдём, там великолепная самшитовая роща была, бродим, гуляем, то по берегу уйдём далеко–далеко, и практически ни с кем не общались. Он меня «золотой рыбкой» звал. Мне тогда двадцать семь было, а он на пять лет старше. Вскоре нас вычислили, и пошли разговоры всякие, и дошло до главврача. А главврачом там был симпатичный такой пожилой абхаз, Томаз Георгиевич. Вот он приглашает нас обоих к себе в кабинет и говорит:
