Настоятельница, хорошо говорившая по-французски, объяснила, что молодые девушки приходят в монастырь для получения образования, так как венецианские школы очень плохи, а венецианские девочки – одни из самых невежественных в Европе. Большинство из послушниц, сказала она нам, выйдут замуж за молодых людей, навестивших их сегодня.
Хотя я завидовала их точеным фигуркам и манере вести себя, столь легко привлекавшей внимание поклонников, послушницы казались запертыми в этой хорошенькой клетке, а их обожатели выглядели какой-то худосочной, бледнолицей группой. Френсис, по крайней мере, как и отец, был румяным от постоянной работы в поле. Haine прибытие прервало флирт, а несколько юношей повернулись послушать>: их заинтересовало, как отец планирует простую свадебную церемонию для Френсиса и меня. Он сказал настоятельнице, что хотел бы, чтобы на свадьбе присутствовал священник его церкви, а сама церемония была проведена до объявления войны.
– Вы думаете, в Венеции разразится война? – улыбнулась аббатиса последнему замечанию.
Отец вынул маленькую коробочку с лекарством, купленным в небольшой аптечной лавке, и насыпал порошок себе в ноздри.
– Молю Бога, чтобы я ошибся, матушка, – сказал он. – Но боюсь, что Наполеон не оставит неотомщенным восстание Вероны против его армии. К тому же его вдохновляет слабость Венеции. Опять же ваш сенат уступил просьбам Бонапарта наказать венецианцев, сопротивляющихся французам.
Настоятельница сидела очень тихо, как будто не веря ни единому слову, сказанному отцом, а затем рассмеялась звонким, заливистым смехом.
– Вы, американцы, просто ужасающе серьезный народ, – сказала она. – Месяц спустя, когда ваша дочь уже будет пребывать в законном браке, мы вместе посмеемся над этим предсказанием.
На этом беседа закончилась, и настоятельница провела нас сквозь длинный зал в еще одну решетчатую комнату, а затем в следующую, и так до тех пор пока мы не пришли в библиотеку. Она вытащила тетрадь и перо и сделала несколько замечаний касательно цены церемонии, тогда как отец нетерпеливо ждал, вертя локоны парика между пальцами. Я предположила, что он размышлял о судьбе своей миссии, и решила не думать о политике сегодня, предпочтя бродить по залу, наслаждаясь видом из окна библиотеки. Оно выходило на прелестный огороженный дворик, и я была поражена, увидев там синьора Казанову, гревшегося на солнце в своем поясном корсете. Рядом молодая монахиня стирала одежду в корыте. На изгороди позади Казановы кучей висели белые предметы одежды, подобно сугробу. Остальные вещи были рассыпаны по веткам и кустам. Хотя корсет больше подошел бы для старой графини, я невольно засмотрелась на этого привлекательного пожилого джентльмена, сидящего между шестами бельевых веревок в своем белом нижнем белье, в то время как прачка стирала его одежду.
