— Ну ладно, — вздохнул он. — Нельзя продолжать разговор в таком духе, это недопустимо. Ты, наверное, считаешь, что я не даю тебе хода, что ты вполне можешь работать младшим репортером… Хорошо, я подкину тебе шанс. Дэвид Левин завтра в три часа будет на совещании в «Дженерал электрик». Мне кое-что сообщили… о чем пока не знает никто. Никому не удалось получить у него объяснение, почему он избил школьную учительницу своего сына. Тебе известно, где его искать, проследи за ним и отлови. Добудешь интервью — получишь повышение. Не сумеешь — пинок под задницу и вылетишь отсюда. Понятно?
— Понятно, — сияя, ответила Топаз.
Дэвид Левин вышел из здания «Дженерал электрик». Стоя на противоположной стороне улицы, Топаз вздрогнула — час пробил. По тому, как колотилось ее сердце, она поняла: все планеты Вселенной замерли. Она глубоко втянула воздух. Левина нельзя не узнать даже на таком расстоянии — золотистые волосы, вскружившие голову целому поколению американок, сверкали в свете зимнего дня, она видела его плечистую фигуру, надменную линию подбородка. Дэвид Левин соединял в себе еврейскую чувственность Ричарда Гира с фигурой викинга, и он один из немногих звезд, способных любой фильм превратить в кассовый. А сейчас поползли отвратительные слухи, которые, если подтвердятся, погубят его карьеру. Журналисты-проныры разнюхали: этот американский герой-любовник истязал женщин, недавно сломал нос своей пассии, молоденькой школьной учительнице сына. Пока еще ни слова не просочилось в печать, пострадавшая слишком напугана и не откроет рта, а Левин слишком могущественный…
Топаз нащупала диктофон в кармане и кинулась наперерез потоку машин.
— Мистер Левин! — задыхаясь, кричала она, несясь за ним вприпрыжку. — Простите, сэр!
Левин обернулся, заметив девчонку с отличной фигурой в темных солнечных очках и бейсбольной кепке, от ярости он покраснел и нехотя скривил рот в улыбке.
— Эй, дорогуша, не так громко. Я не хочу, чтобы собралась толпа. Ну, кому и чего подписать?
Он думает, что я хочу автограф!
— О нет, я не поклонница! — выпалила она. — Вернее, я поклонница, но просто хочу сказать, я журналистка… Знаете, ходят слухи, что вы побили учительницу, может, вы объясните, ну, чтобы обелить свое имя.
Зеленые глаза Дэвида Левина превратились в льдинки.
— Проваливай отсюда! Дешевка! — прорычал он. — Передай той проститутке, если только она заговорит…
— И что? — спросила Топаз. — Что будет?
Она больше не нервничала. Она влезла в гущу потрясающей истории, этот ублюдок — крупная карта.
