В дверь громко постучали.
— Кто там? — спросила Ровена, потянувшись за шелковым халатом. Ее комната не такая роскошная, как у Питера, но Чарльз Гордон с его привычным равнодушием к деньгам все же проследил, чтобы Ровена жила в подобающей обстановке.
— Это Топаз, — услышала она громкий ответ.
Ровена почувствовала, как натянулась паутинка страха — она ведь чуть не крикнула: «Проваливай, Питер!»
— Входи! — крикнула она, завязывая волосы сзади. И почувствовала, что краснеет. Стоит ли признаться Топаз, спросила себя Ровена, но тут же решила — нет. Она успокоит собственную совесть, но испортит настроение подруге.
Ровена глубоко втянула воздух и открыла дверь.
Топаз совершенно спокойно вошла в знакомую комнату. Все утро она мысленно репетировала сцену появления у Ровены Гордон и потому не торопилась, она должна сказать все, что надо, ничего не упустить по горячности.
Ровена, эта холодная лживая английская сучка, смотрела на нее с безукоризненным самообладанием. Топаз оглядела халат, отметив, как дорог расписанный зеленым шелк, и вообще в этой комнате очень дорогие вещи: пуховое одеяло, бутылка хорошего портвейна, кожаное пальто на двери.
Куда уж там деревенщине из Нью-Джерси!
Топаз медленно проплыла мимо Ровены, облив ее глубочайшим презрением.
Ровена почувствовала, как сердце подпрыгнуло к горлу. Такую Топаз она видела раза два. Однажды один из сотрудников «Червелл» назвал Топаз итальяшкой и попытался угробить ее давний материал. Кстати, тогда ей очень понравилась реакция Топаз — ярость и презрение.
— Тебе надо кое-что знать об итало-американцах, — прошипела ему Топаз. — За оскорбление мы всегда мстим.
Через два месяца парня уволили из газеты. Топаз никогда не рассказывала, что случилось, а Ровена не спрашивала. Просто так вышло.
Я есть то, что я есть. И не шутите со мной.
Сейчас на ее лице было именно такое выражение.
— Ты знаешь, — сказала Ровена.
— Да, знаю, — ответила Топаз. — Пожалуйста, не оскорбляй меня своими извинениями.
Ровена не могла на нее смотреть, ее переполнял стыд.
— Я оставила его, — наконец выговорила она.
— Разве? — спросила Топаз. Ей вдруг захотелось плакать Двойное предательство. Ее подруга. Ее любовник. Они смеялись над ней. — Я видела тебя в его объятиях сегодня утром.
Ровена тяжело опустилась на кровать.
— Я могу объяснить, — сказала она.
Топаз покачала головой.
— Все кончено Ровена. — Она посмотрела на нее тяжелым взглядом. — Я принесла тебе первую страницу «Червелл» с завтрашней статьей. Думаю, тебе захочется прочитать заранее.
