— А казался таким умным, — девушка покачала головой. — А поди ж ты, туда же, да ещё и с русалкой, — Эйта усмехнулась и пошла в дом.
Улеб лежал на земле, блаженно закрыв глаза. Русалка сидела рядом и рисовала пальчиком круги у него на груди. Хорошо‑то как. Мужчина улыбнулся. А главное, хорошо что Эйта князя с дружиной в озеро загнала, а то бы ему сейчас блаженствовать не пришлось. Эйта, — Улеб вдруг резко сел. — Милко.
— Ты чего? — испугалась русалка. — Я тут, иди ко мне.
— Смеянушка, милая, мне вернуться надо, — Улеб судорожно искал штаны, но нашлась, как назло, одна только рубаха, а куда же он в рубахе‑то побежит.
— Ну не уходи–и–и–и, — протяжно попросила русалка. — Ну пожа–а–алуйста. Разве нам плохо вместе было?
— Не могу я. Да где ж эти чёртовы штаны? Эйта там и Милко, понимаешь?
— Ну так они же вместе, может им как и нам хорошо.
Улеба такое предположение заставило остановиться.
— Да ты что, — покачал он головой. — Нет, не может того быть, а вот луна уже высоко стоит.
— Ну и пусть стоит, тебе разве луна указ?
— Мне нет, а вот Милко вновь обращённый.
— Ох, так Эйта же там, — ахнула Смеяна. — И что же ты сидишь, беги быстрее.
— Так штаны же, — простонал Улеб.
— Да вот они твои штаны, — русалка достала брюки откуда‑то из‑за кочки, за которую сама их и спрятала. — Быстрее, — крикнула она, но Улеба подгонять было не надо, он и сам нёсся так быстро как мог, другое дело что мог не особо быстро, Смеяна хоть и сыта была, но сил из него всё равно много вытянула.
Эйта сидела на крыльце своего дома, обхватив плечи руками. Она смотрела куда‑то перед собой и тихонько покачивалась.
— Эйта, — Улеб едва дышал, хотя расстояние от озера до дома колдуньи было не сильно большое. — Милко?… что?…
— Я не ожидала, — Эйта подняла глаза, но тут же отвела их. — Я думала время ещё есть, луна же только встала.
— Ты… Улеб не смог договорить. — Совсем?
Девушка кивнула.
— Я испугалась. Я за тобой послала и в дом вернулась, чтобы отвар ему налить, а он как прыгнет. И уже волк. Мне даже отскакивать было некуда, куда в дверях‑то отскочешь?
— Ты бы и не успела, — хрипло сказал мужчина. — Он там? — и обойдя Эйту, вошёл в дом. Там было темно, только лунный свет делал обстановку едва различимой. На столе и у печи стояли свечи, но они были задуты, и задула их, как предполагал мужчина, не Эйта. Милко лежал недалеко от двери с пробитой грудью. Судя по широко открытым глазам, умер он быстро и безболезненно. Улеб опустился на колени и закрыл ему глаза.
