— Вот с этими проблемы будут, — вздохнув, согласилась Эйта. — Эй, — окликнула она водяного. — Если хоть одна твоя тварь меня или Ладу с Добрыней тронет, всех перебью.
— Но как же я и тут и там? — растерянно оглядывая своё беспокойное хозяйство и людей, спросил водяной.
— За людьми я присмотрю, — вызвался Леший. — А ты с ведьмой.
— Я да. Я могу. Я буду, — усиленно закивал водяной. — Я…, — он аж задохнулся от воодушевления.
— Ты хоть примерно знаешь откуда беда? — спросила Эйта. — Я ведь долго под водой не смогу.
— Знаю, покажу. Это там в стороне. Может, ты посуху пока?
— Лучше посуху, — согласилась Эйта. — Иди за травками, а не то передумаю, — велела она Лешему.
— Я быстро, — Леший будто в воздухе растаял, приведя тем самым Добрыню с Ладой в невероятный восторг. Правда, Лада охала громко, а Добрыня дивился молча, не к лицу взрослому мужику, аки мальцу, рот на диво всякое разевать. Но всё равно дивно, вот только что стоял, и нету. Да и стоял‑то не кто‑нибудь, а сам хозяин лесной. Чудно.
Водяной привёл Эйту и остальных вдоль речушки к большому лесному озеру, на другом конце которого слабо просматривались людские постройки. Тут даже Добрыня почувствовал, что что‑то не так, а уж Эйта, та хмуриться не переставала. Почти сразу появился Леший с котелком, полным мешочков с травами, и даже большой деревянной ложкой.
— У кого утащил? — удивилась Эйта, осматривая принесённое.
— Обижаешь, — протянул Леший. — Я не украл. Ведунья всё дала. И сама придти обещалась, вдруг помощь понадобиться.
— Ясно, — Эйта зачерпнула котелком воду и повесила её над костерочком, который как раз разводил Добрыня.
Когда зелье было готово, девушка сбросила кофту, верхнюю рубаху и сапожки. Она подошла к краю воды, прижимая кружку с отваром к груди.
— Если через час не вернусь, уезжайте, — повернулась она к Добрыне.
— Эйта, не надо, не ходи, — взмолилась Лада. — Как же ты… Опасно ведь…
— Может правда не надо, — хмурясь, поддержал жену Добрыня. Водяной, ожидающий Эйту, в воде сжался и стал ещё меньше. А ну как сейчас уговорят ведьму передумать, и тогда конец. Тогда впору просить чтобы колдунья сама его убила, потому как умирать вот так медленно, сил лишаясь, ещё хуже.
— Через час, — спокойно повторила Эйта, вздохнула, выдохнула, прошептала что‑то, залпом выпила своё зелье, сморщилась, охнула и бросилась в воду.
Вода была ледяная, и сначала будто обожгла тело, но потом вдруг стало тепло. Эйта улыбнулась и кивнула испуганному водяному, мол, веди, готова.
