- Я ищу Келлен Брент, - прямо заявила я. Если она не хочет соблюдать правила приличия, то и мне не за чем стараться.
Ее взгляд ничего не выражал.
- Прости, кого?
- Келлен Брент. Твою любовницу, - добавила я.
Алек выплеснула содержимое своего стакана на землю и оценивающе окинула небо своими безжизненными, цвета штормовых туч глазами. На нас начали падать капли дождя.
- Нам лучше пройти в дом, прежде чем начнется ливень.
Я последовала за ней. Ее босые ноги едва касались скользких деревянных досок, когда она поспешила по террасе к дому. Как только она открыла раздвижные стеклянные двери, молния осветила первый этаж дома и грянул гром. Алек сняла свою ветровку и встряхнув ее, бросила на пол в углу кухни.
Изнутри дом был не менее впечатляющим, чем снаружи. Верхний этаж был открытой мансардой с окнами по бокам крыши. Внизу расположилась небольшая кухня, совмещенная со столовой. Двери, ведущие на кухню и еще в какую-то комнату, возможно, студию Алек, были расположены под широкой изогнутой лестницей. Нижний этаж справа занимала гостиная с тремя темно-синими диванами, поставленными вокруг низкого стеклянного стола. Над выложенным из ракушек камином висел оригинал Чейзн. На стене было несколько полок из черного стекла, на которых были расставлены небольшого размера статуэтки. Пол был выстлан отполированным до блеска светлым паркетом и тонкие кремовые коврики защищали его от тяжелой мебели.
Я подошла к камину. Разумеется, я сразу узнала эту картину. Я могу отличить оригинал Чейзн от любой другой за несколько десятков метров. Я рассматривала ее, как обычно глубоко пораженная невероятным талантом Алек. Я даже перестала дышать, глядя на это необычное полотно. Яркие солнечные блики танцевали на поверхности спокойной бледно-голубой воды. Легкие волны омывали чистейший светлый песок. Я знала, что это был Чейзн из-за фотографического стиля, который был свойственен только Алек. Однако, она не была похожа ни на одну из тех картин, которые продавались в галерее Элейн за десятки тысяч долларов. Эта картина, картина Чейзн времен Келлен Брент была уникальна.
- Ты написала эту картину для нее, да?
В моем голосе слышалась злая боль, но я ничего не могла сделать, чтобы скрыть ревность, которую испытывала в этот момент. Со мной Алек писала темные депрессивные картины. Почему и чем Келлен заслужила столь светлую и счастливую? Как она смогла пробить стены пустоты и несчастья, так тщательно возведенные и оберегаемые Алек? Я хотела знать, что было в ней такого, чего не было во мне.
