Она сидела, понурив голову, словно воды в рот набрала.
— Последний раз спрашиваю: ты пойдёшь на завтрак или нет? – он начинал терять терпение.
— Можно я поем, когда все уйдут? – спросила Тоня.
Палыч едва сдерживался, чтобы на неё не наорать. Была бы его воля, он бы взял ремень и хорошенько её выпорол, но девчонка была упрямой как осёл. Приходилось с ней нянчиться, иначе неизвестно, что она ещё выкинет. Ему не нужны были проблемы, и он кивнул:
— Валяй.
14
Поход в горы с ночёвкой был основным событием пребывания в лагере, не считая прощального костра. В поход брали только старших ребят. Ночёвка в палатках и посиделки возле костра придавали походу некую романтическую притягательность.
Стоянка находилась в пяти часах пешей прогулки, которую с пафосом называли «восхождением». Пологая и довольно широкая дорога, исхоженная толпами туристов, мало напоминала альпинистскую тропу. Единственное, что оправдывало название «горы», была скала, возле которой делали конечную остановку и разбивали палаточный лагерь. На скале находилась местная достопримечательность – Пещера Желаний. Существовало поверье, что если оставить там записку с желанием, то оно исполнится.
Накануне похода Тоня узнала, что её в списках нет. Девочка подошла к воспитателю.
— Почему я не могу идти? Я ведь в старшей группе.
— Спальных мешков больше нет, ответил Палыч.
— Вы же сами говорили, что надо быть, как все.
— Что я могу поделать? Мест нет, – отрезал воспитатель.
— Господи, позволь мне пойти к Пещере. Молю тебя, Господи, помоги мне», – мысленно взмолилась Тоня.
К Палычу подбежала рыженькая девчонка из активистов.
— Палыч, там лишний мешок остался. Куда его отнести?
— Это не лишний. Это мой! – выпалила Тоня и ещё раз повторила: – Это мой. Теперь вы меня возьмёте?
— Ну ладно. Только учти: чтоб тише воды, ниже травы, – нехотя согласился Палыч.
Впервые за долгое время на лице у Тони появилось подобие улыбки.
15
Скала выделялась на плато, как гигантский зуб. Метрах в двадцати над землёй зияла пещера. К ней вела узкая, едва заметная снизу тропка. Слоистая скальная порода была голой, лишь изредка к ней лепился чахлый куст травы. Тем сильнее аскетизм горы оттенял цветастое дерево, приютившееся возле пещеры. Старое и скрюченное, почти без листвы, оно пестрело сотнями разноцветных ленточек и лоскутов.
— Чего это его так разукрасили? – спросил Витёк.
— На счастье, – ответил Палыч. Говорят, это приносит удачу.
— Прикольно, – сказала Колобок. – А мы тоже будем вешать?
