— Международная, — вздохнул Крупенников и пошел к мотоциклу, стоявшему во дворе.
— Заводи! — Чугунов бросил ключи приятелю.
— Ты куда сейчас? — все еще улыбаясь, спросила Вера Васильевна.
— Да тут одно дельце есть, — не глядя на нее, отозвался Чугунов.
— Я ждала тебя вчера… — прошептала она.
— Я готовился к экзамену.
— А сегодня?..
— Позвони вечерком, может, я и заеду, — нетерпеливо кивнул он и даже подмигнул ей. Вера Васильевна просияла и подмигнула в ответ.
— Ты можешь заезжать в любой час, я буду ждать, — проговорила она ему вслед, когда он уже бежал к ревущему мотоциклу. Ей стало вдруг так стыдно, что она просит его о встрече, — Вера Васильевна даже сгоряча дала себе слово вырвать из сердца это чувство. Но едва он уехал, как она готова была уже бежать за ним. «Он меня, может быть, еще и не любит, — вдруг подумала она, — ведь он мальчик, в сущности, но я все сделаю, чтобы завоевать его любовь…»
Крупенников пинал камешек, поглядывая на вход в филармонию. Чугунов раздумывал о том, как все лихо будет разыграно. В кармане лежали ключи от дачи. Он привозит ее туда и держит до тех пор, пока она не сдастся на милость победителя. Конечно, Ленка может и взбрыкнуть, но пусть тогда топает до города пешком. А Крупа так или иначе переломает этому типу кости. Чугунов поставил категорическое условие: чтоб попал в больницу. Неважно, ребра ему Крупа сломает или ноги. Пусть поет в больнице, пока они сдают экзамены. За это Чугунов гарантирует Крупенникову направление от горстроя за подписью папаши в строительный институт и помогает туда поступить.
— А как ты поможешь? — спросил Крупенников.
— Тебе какая разница! — усмехнулся Чугунов. — Тебе важно ведь поступить… Поступишь.
Дождь вышел, окруженный целой толпой.
— Я, к сожалению, опаздываю на заседание! — заворковала Марианна. — Может быть, подбросить на машине?
— Здесь рядом, я пешком…
— Тогда до вечера, — со значением сказала она.
— До свидания! — никак не прореагировав на ее «значение», ответил Дождь, и у Марианны вмиг испортилось настроение.
— Фу, как жарко! — хмуро заметила она шоферу, садясь в машину. — Надо было хоть проветрить!..
Дождь уже двинулся домой, как вдруг остановился, заметив вдали, у горизонта, небольшое темное облачко. Он сразу же узнал Дылду, столбообразный расплывчатый Смерч, который Старик выпускает в минуты гнева. Рядом с ним, почти прилепившись к Дылде, полз Кузнечик, не очень большой разрушительной силы хоботообразный Смерч, которого все звали Воришка. Кузнечик любил пожрать и, опустившись над какой-нибудь поварней, опустошал ее всю. Изредка Кузнечик таскал и людей, всасывая их свои хоботом и перенося иной раз за сотни километров от дома. Однажды он переменил двух детей, которых матери кормили в саду. Все произошло так быстро, что перемену никто и не заметил, даже сами дети… «Но Дылду-то к чему? — подумал Дождь. — Может быть, Старик разозлился, что я не пришел к нему? Но сегодня седьмое, а не восьмое!» А может быть, самого Старика сместили? Первый давно уже собирает против него улики, Дождь не раз предупреждал Старика.
