— А у меня есть нарушения и другого характера? — удивленно спросил Старик.
— Их немало, но дальше меня они не идут, а я джентльмен, вы это знаете, и против вас работать никогда не буду…
— Знаю, знаю, — вздохнул Старик.
— А что с Первым?
— Отправить в ад огненных демонов за попытку переворота.
Седьмой кивнул.
— И когда ты предлагаешь? — помолчав, спросил Старик.
— Сейчас.
— Прямо сейчас?
— Я уже его задержал…
— Ну, ты, братец, того, параграф второй Устава гласит… — Старик запнулся и, взглянув на Седьмого, рассмеялся. — Бедный Скотланд-Ярд, я представляю теперь, почему они целых два дня пили на твоих поминках! Здорово же ты им сидел в печенках! Ну что, зови.
— Да ему, собственно, уже вручено обвинительное заключение, и он его подписал.
— Так сразу и подписал? — удивился Старик.
— Не сразу. Но я дал прочитать ему второе заключение, о том, что станет с ним, если начнется расследование и его признают виновным…
— Я знаю, — Старик даже содрогнулся. Одно дело поддерживать огонь в земном ядре, пусть и обгорать, работать, но привыкнуть можно, даже выдвинуться, а стать космической пылью кому захочется, тем более такому честолюбцу, как этот… — И когда ты думаешь его отправить? — спросил он.
— Я уже отправил, — сказал Седьмой.
— И не дал мне взглянуть ему в глаза?!. — Старик так возмутился, что даже вскочил. — Нет, это уже наглость!
— Ну хорошо, я могу его вернуть, тем более что он сам просил свидание с вами, но я сказал, что он даже этого не достоин. «После всего, что ты сделал, — сказал я ему, — ты не достоин даже взглянуть Ему в глаза! Разве у тебя хватит совести спокойно посмотреть Ему в лицо?!» — сказал я. Он вдруг заплакал и согласился со мной.
— Ты правильно поступил, — вздохнул Старик и, спохватившись, нахмурился. — Но все равно должен был согласовать со мной! А вдруг мне бы захотелось?!.
— Но вам же не захотелось, — улыбнулся Седьмой, и Старику нечего было возразить.
— Ну хорошо, я ведь тебя вызвал совсем по другому делу, и ты знаешь по какому! Что там-то?!.
— Фактов много, — сказал Седьмой.
— Ну, теперь излагай, — кивнул Старик.
Настал восьмой день, и Дождь с утра почувствовал странную тревогу, так бывает, когда уж слишком все хорошо и не только нет никаких препятствий, но если они и находятся, то устраняются как по мановению волшебной палочки.
У Петра Ивановича произошел откровенный разговор с Екатериной Ивановной. Делать нечего, надо решать, а Неверующий влюбился не на шутку… Первая любовь! И смех и слезы. Катерина Ивановна оказалась женщиной на редкость энергичной и предприимчивой. Конечно, она поначалу и слышать ничего не хотела, требуя прекратить все это немедленно, даже пригрозила мужу высшими инстанциями, но потом смирилась и сказала, что отпускает его. Зато Дождь с Леной получали в наследство комнату Петра Ивановича со старым кожаным диваном, и, как только Дождь прописывался, Катерина Ивановна тотчас требовала дополнительных метров, т. е. подавала на расширение. Она даже предлагала и Петру Ивановичу пока не выписываться и самому подать на расширение, но тот отказался.
