Чугунов залепил ей пощечину. Она не раздумывая ответила ему тем же — со всего маху — и ушла. Кровь из носа брызнула на белоснежную тенниску.
— Сволочь! — скрежеща зубами, прорычал Чугунов. — Потаскуха! — выкрикнул он ей вслед.
— Кровь, это… капает, — предупредил Крупенников.
— Да пошел ты… — Чугунов грязно выругался.
Крупенников пожал плечами и побрел в другую сторону.
— Подожди! — остановил его Чугунов. — Иди сюда!
Крупенников подошел. Чугунов, зажав платком нос, в упор смотрел на него.
— Что посоветуешь?
Крупенников пожал плечами.
— Чо, мало девок, что ли? Когда есть денежки, можно и получше найти!
— Это не проблема, — скривился Чугунов, — тем более что и денежки, и девушки есть, просто я не люблю, когда мне начинают хамить. Не люблю и никогда не прощаю!
Плебисцит по сочинению Неверующей Елены, ученицы 10 «а» класса, продолжался три часа. Выступило тридцать два человека. Подводя итоги, директор школы осудил непонимание многими педагогами данного явления, которое он охарактеризовал как отрыв от жизни и игнорирование всевозрастающей роли советской литературы в развитии мирового литературного процесса. Поэтому он предложил решить данный вопрос, как это и полагается, преподавателю литературы в 10 «а» Снегиревой В. В. Вера Васильевна же, учитывая всевозрастающую роль советской литературы, поставила Лене Неверующей «удовлетворительно», но поскольку годовая у нее была пятерка, то в аттестат пошла четверка, в результате чего аттестата с отличием в сто первой школе на этот раз никто не получил.
Старший кассир Пуговицына, обнаружив комнату бухгалтерии пустой и даже незапертой на ключ, всполошилась. Ей и в голову не могло прийти, что Петр Иваныч может уйти и не закрыть дверь! Пуговицына выскочила в коридор. В конце его сидела вахтерша тетя Тася.
— Теть Тась, где Петр Иваныч? — выкрикнула Пуговицына.
— Петр Иваныч вышел, — сообщила вахтерша.
— Как вышел?.. — не поняла Пуговицына. — Куда?..
— Не знаю. Оне с Боборыкиной вышли и пошли!..
— К директору повел… — прошептала Пуговицына, и лицо у нее побелело.
Петр Иваныч же сидел на кухне у Боборыкиной и ел красный свекольный борщ с ядреным перцем и со сметаной. Ел так, что за ушами у него попискивало. Ел да Надежду нахваливал. А Надежда сидела напротив пунцовая от похвал и не могла налюбоваться на Петра Иваныча, который так замечательно ел ее борщ, второй день стоявший в холодильнике.
Петр Иваныч съел одну тарелку и запросил вторую. И вторую умял без разговоров, да еще ложку облизал и отвалился от стола.
