Тишиной и покоем веяло от этой картины. Мальчик взирал с удовольствием.
Маленькая монашенка — тоже знакомая, тоже из того сна — задумчиво возвращалась из церкви через двор, перебирая в руках четки.
Тимка поймал вдруг ее быстрый, заинтересованный, совсем не монашеский взгляд, брошенный в сторону его окна.
Тимка несмело заулыбался.
Затем вдруг резко — настигающе — оглянулся. За спиной была больничная палата.
А под окном — монастырский двор.
Он безжалостно ущипнул себя за кисть руки. Даже зашипел от боли.
Юная монашенка, уже почти миновав окно, отчетливо опять посмотрела на Тимура.
— Вот так-так! — раздался за спиной оживленный стариковский голос. — Он уже, полюбуйтесь, возле окошка!
В палате стояли трое — старичок и две женщины, все в белых халатах.
— Иди-ка сюда, любитель электричества! Снимай рубаху. Будем тебя изучать и разглядывать.
Внимательно выслушивая Тимку, считая пульс, заглядывая ему под веки, старичок беспрерывно разговаривал:
— Так-так! Отлично! Даже превосходно, можно сказать! Хотя, если честно, чистейшее было мракобесие — надеяться на хороший исход! Да-с! Очень уж ты, сударь-сударик, был нехорош. Прямо уж так нехорош, что хоть сразу в поминанье заноси! Но — молодец! — обманул всех! И меня в том числе. Впредь поступай так же. Помереть, ты понял, дело не хитрое. Головка как? Не потрескивает? Не кружится? Ничего такого-этакого… (он жестом изобразил затмение перед глазами) не чувствуешь?
Тимка на мгновение заколебался, но ответил затем как можно равнодушнее:
— Головка как головка…
— Ага. — Доктор все же всматривался в его зрачки с некоторым сомнением. — Учишься как?
— Нормально… — без охоты протянул мальчик. — По-разному. «Четверки», «тройки».
— Если вдруг «пятерки» начнешь хватать, в ужас не приходи! После такого катаклизма все может быть.
— А если вдруг «двойки»?
— «Двойки»? Ну что ж… Не ты первый, не ты последний. Не пропадешь. Сейчас куда ни кинь — везде двоечники! Только с тобой такого не будет, не надейся… Так! — обратился старичок к женщинам в белых халатах. — Еще разок клинический анализ крови, экагэ. Денька два понаблюдайте за мочой, за сахаром. Думаю… Думаю, все будет в порядке! Будет? — Он хлопнул Тимура по голому пузу. — Будет! Теперь обязан сто лет жить и еще три года! Понял?
Через пару дней вместе с матерью Тимур возвращался из больницы.
На улицах еще всюду были видны следы урагана. Кровельщики чинили крыши. Рабочие распиливали и растаскивали упавшие деревья. Монтеры висели на столбах, налаживая проводку.
