Но при этом Бенедикт испытывал поистине адские муки. Ничего не поделаешь, терраса в Карлтон-Хаус не предназначена для любовных утех, он боялся, что не сможет полноценно заняться с Женевьевой любовью.
Но никакие преграды не могли помешать им. Ей удалось сломать его эмоциональную защиту окончательно и бесповоротно. Еще никому и никогда это не удавалось. Бенедикт не мог противостоять своему влечению к этой женщине. Да и не хотел. В эту минуту для него не существовало ничего, кроме нежных губ Женевьевы, которые он покрывал бесчисленными поцелуями, а пышные груди осторожно ласкал кончиками пальцев.
Как только Бенедикт коснулся ее соска, у Женевьевы перехватило дыхание. Он ласкал и легонько сжимал этот напряженный затвердевший от возбуждения бугорок. От ритмичных нежных движений у Женевьевы в низу живота растекалось сладостное тепло.
Ее охватило блаженное и вместе с тем мучительное возбуждение. Голова кружилась, сердце бешено билось. Она знала, что он единственный мужчина на земле, который сможет удовлетворить ее неистовое желание. Принести покой и облегчение. Как в Воксхолл-Гарденз, когда он нежно ласкал ее. Она никогда не сможет забыть то небесное наслаждение, которое он ей подарил.
— Простите, что заставил вас ждать… О! Извините за вторжение. Я не знал, что вы… Ну теперь я… Надеюсь, вы оба меня простите, — раздался на террасе мужской голос с иностранным акцентом.
Женевьева вздрогнула и стремительно отскочила от Бенедикта. Слава богу, мужчина не смог рассмотреть ее лицо, она стояла к нему спиной. Иначе увидел бы, что щеки залила краска смущения. К тому же Бенедикта это внезапное вторжение нисколько не смутило, и он продолжал ласкать ее грудь.
— Простите, что обстоятельства нарушили такое приятное течение нашего вечера, дорогая, — нахмурившись, прошептал он.
Женевьева испытала легкую досаду. Ей было жаль, что ласки, приносящие поистине неземное наслаждение, были так внезапно прерваны.
— Но вечер еще не кончился… — проворковала она. — И мы сможем продолжить.
Бенедикт тяжело вздохнул, с нежностью и сожалением посмотрел на Женевьеву — ему так не хотелось покидать ее, но ничего не поделаешь, нельзя пренебрегать своими обязанностями.
— Я постараюсь освободиться как можно быстрее. А вам лучше пойти в комнату отдыха для леди, пока я буду разговаривать с этим бесцеремонным болваном.
— Только прошу вас, будьте с ним не слишком грубы. Ведь, в сущности, он ни в чем не виноват.
— А я уже всерьез подумывал о том, чтобы задушить этого болвана, появившегося так не вовремя. Что ж, вы мне все объяснили, я понял, что этот вариант не годится, — пошутил Бенедикт, подняв бровь.
