После встречи с Эриком Каргилом Бенедикт собирался к Уильяму Форстеру, потребовать у подлеца ответа за сломанную руку Женевьевы и за побои, которые он наносил ей по просьбе Джошуа. Бенедикт хотел предупредить Форстера, что жестоко поквитается с ним, если увидит его рядом с Женевьевой еще хоть раз. Он с нетерпением ждал этого момента и думал о нем со злобной радостью.
План был прост — он хотел, чтобы между ними завязалась драка. Тогда-то он, по выражению Женевьевы, «жестоко поквитается с Уильямом». Все вышлем именно так, как он задумал.
— Видели бы вы сейчас того, с кем я дрался. Тогда бы поняли, что мои синяки и ушибы ничто по сравнению с теми травмами, которые я нанес ему, — со смехом рассказывал он Женевьеве после своего разговора с Уильямом Форстером.
Когда дворецкий пропустил его в гостиную, Женевьева заметила у него под глазом синяк и, с тревогой взглянув, принялась расспрашивать о том, что случилось.
— Спасибо, что впустили Бенедикта, Дженкинс, — поблагодарила Женевьева дворецкого и отпустила кивком. Дженкинс тут же покинул комнату. — Я догадываюсь, с кем вы подрались, Бенедикт, — продолжила она, как только слуга удалился.
— Конечно, вы же умная женщина. — Он стоял посреди гостиной и во все глаза смотрел на нее. В голубом платье она была удивительно прекрасна. Этот цвет очень шел к ее глазам. — Вы сегодня потрясающе выглядите, любовь моя.
Женевьева зарделась от удовольствия. Она в свою очередь взглянула на Бенедикта. В этот вечер он тоже был невероятно, потрясающе красив. Черные вьющиеся волосы обрамляли смуглое лицо. Черные глаза сияли. Синяк не только не портил его, но и придавал необъяснимую и опасную прелесть.
— Если вы хотите произвести на меня впечатление, рассказывая всякие небылицы… — лукаво глядя на него, начала она.
— Я говорю вам чистую правду, Женевьева, — поспешил заверить Бенедикт.
— Значит, вы признаете, что хотите произвести на меня впечатление? — с притворным неодобрением спросила она.
— Да, но никаких небылиц рассказывать не собираюсь. Все, что я сейчас вам расскажу, — это чистая правда.
— Тогда расскажите о своей встрече с Уильямом, ничего не утаивая, — потребовала Женевьева. — Мне нужно знать все до мельчайших деталей.
— Хорошо, расскажу.
Женевьева осторожно коснулась синяка под его глазом.
— Бедный вы бедный, — пробормотала она. — Неужели он избил вас?
Женевьева помрачнела. Должно быть, вспомнила о побоях, которые когда-то Уильям нанес ей самой.
— Вообще-то драку начал я, а не Уильям. Он просто защищался. Кстати, этот синяк он поставил мне не кулаком, как можно было бы ожидать, а носком ботинка. Видели бы вы его в эту минуту. Он повалил меня на пол, а потом ударил ногой. Очень был похож на разгневанного слона. Такой же неловкий и неуклюжий.
