Нилл коротко выругался про себя. Конн велел ему распечатать второе письмо нынче ночью, как только Кэтлин уснет. Краска стыда за свою забывчивость бросилась в лицо Ниллу. Будь прокляты эти залитые слезами глаза и хорошенькое личико, если ради них он хотя бы на минуту смог забыть о своем долге перед Конном!
Распустив завязки кошеля, висевшего у него на поясе, Нилл поспешно вытащил оттуда свиток. Печать, скреплявшая его, в пламени костра блеснула, точно сгусток крови.
Нилл украдкой покосился в сторону Кэтлин, невольно вспомнив о ее невинном любопытстве — как она гадала, уж не его ли тан предназначил ей в мужья. Глупость какая, чертыхнулся он. И все-таки, как он ни злился на себя, в этой мысли было какое-то колдовское очарование. А что, если Конн, при всей его мудрости и к тому же хорошо зная, что Нилл согласится жениться, только повинуясь его прямому приказу, задумал связать его нерушимыми узами с женщиной? Этот брак доказал бы всему Гленфлуирсу, что кровь благородного Финтана все еще жива. Она будет струиться в венах следующего поколения воинов, даруя им волшебную силу знаменитого предка. На мгновение что-то вдруг шевельнулось в его груди. Искушение? Он и сам этого не знал.
Нилл вдруг заметил, что комкает письмо, словно боясь увидеть то, что в нем написано. Еще совсем мальчишкой он хорошо понял, что иные слова могут ранить сильнее, чем лезвие меча. Он научился не доверять словам.
Нет, Конн не мог обмануть его доверие. Он единственный, кто любил его. Конн знал о клятве, данной Ниллом. Тану и в голову не пришло бы сыграть с ним подобную шутку. И все-таки, что могло быть в этом проклятом письме, кроме разве что сообщения о предстоящей свадьбе?!
Собрав все свое мужество, Нилл сорвал печать, развернул свиток и поднес его поближе к огню. Он прочел выведенные ровным почерком тана слова, и ужас и отвращение охватили его.
Этой женщине на роду написано стать причиной разрушения и гибели моего дома — такую судьбу предсказал ей самый мудрый друид из всех живущих на земле. В ее власти — все силы зла. Могущество этих темных сил так велико, что даже родители ее испугались и приказали отослать девочку в монастырь. Смерть сотен и тысяч храбрых воинов, все ужасы войны — вот что принесет с собой Кэтлин-Лилия всем, кто живет в Гленфлуирсе, если у тебя не хватит мужества выполнить последнее, что я решил поручить тебе, сын мой. Ты давно стал воином, стало быть, уже успел узнать, что в иных случаях, как это ни ужасно, смерть бывает необходима. Так убей же эту девушку, пока она спит, — и ты спасешь жизнь других людей. Никто в целом мире не будет знать о том, что ты совершил, кроме твоего тана. И благодарность будет вечно жить в моем сердце.
