Лицо незнакомки окутывают розовато-золотистые отблески огня. Она не красавица. Слишком сильный характер, несвойственный хрупким созданиям, отражается на лице. Драмму казалось, что девушка светлокожая, с выразительными глазами под летящими бровями, с прямым носом и правильными чертами лица. Рот идеальный - губы пухлые, мягкие и теплые. Удивительно, откуда он это знает?
Ему были видны ее высокая грудь, изгиб шеи, плечи и руки хорошей формы. Гладкие, блестящие волосы зачесаны назад - стиль немодный, но ей идет. Это лицо могло бы послужить моделью для создания образа вечной женственности, средневековой мадонны, женщины на картинах, которые Драмм видел в Риме. Сейчас в моде хрупкость, а она слишком крепкая, здоровая и не красавица. Просто милая.
Он улыбнулся. Не так плохо умирать в кровати симпатичной женщины. Привлекательные женщины встречались ему и раньше. Что говорил его отец?
- Слишком много женщин, Драмм. Наверное, это можно было понять и простить, когда ты был моложе. Но подумай, сколько тебе лет! Два последних года ты только и делал, что ходил на свадьбы друзей. Остался хоть один из них неженатым?
Драмм вспомнил, что ответил в тот раз:
- Один остался.
И это была правда. Он редко обманывал отца. Конечно, он не святой, но любит своего отца. Более того, уважает его.
- Ты ходил на очень много свадеб, согласись, Драмм, - продолжал отец. Когда же ты придешь на свою собственную?
- Когда встречу женщину, которую смогу полюбить, как ты любил маму, честно ответил Драмм.
Сейчас ему было стыдно об этом вспоминать. Высокие скулы отца побагровели, и он отвернулся. Драмм тогда чувствовал себя ужасно. Он не хотел причинять отцу боль.
- Я бы тоже хотел жениться по любви, - заговорил он, чтобы поскорее избавиться от чувства стыда. И, словно защищаясь от нападок, добавил: - Но когда мама умерла, ты не ушел в монастырь. И не страдал в одиночестве. Кстати, как поживает уважаемая миссис Дейн?
Отец внимательно рассматривал свои ногти.
- Мы расстались с этой леди, Драмм. И нисколько не переживали по этому поводу, хоть и знакомы несколько лет, - заметив удивленный взгляд сына, добавил он. - Поскольку наши отношения не были вызваны сердечной привязанностью, как подчас бывает у тебя. Но наши с тобой ситуации нельзя сравнивать. Мне пятьдесят пять, дорогой мальчик. И у меня есть наследник ты. Я продолжил родословную. А ты нет. Наша генеалогия прослеживается до 1033 года, когда наши предки сражались на стороне короля Кнута. И теперь, после всех тяжких трудов и славных побед, после всей нашей долгой истории, неужели ты позволишь угаснуть древнему роду?
