Тем не менее в главном поездка удалась. Без особых проблем он уладил все свои дела, и будущее его теперь выглядело довольно привлекательно. Тем он и утешался, пока самолет заруливал на стоянку. Стюардесса заученным металлическим голосом пропела благодарственное «спасибо-за-приятное-путешествие», а потом из невидимых динамиков полилась шелковистая мелодия Мелакрино. Он закрыл глаза, стремясь продлить английский настрой. Чем покорила его эта маленькая, неудачно расположенная страна? Жизнь вроде такая же, как в Норвегии. Иная культура — может, это возбудило его любопытство? Или язык, в тонкостях которого он не разбирался? Или все дело во врожденной самоуверенности англичан? А может, просто его привлекло что-нибудь житейское, обиходное, футбольный матч, например? Накануне он побывал в Хайбери, где «Арсенал» и «Манчестер Юнайтед» так и не размочили нулевую ничью, серенькая игра с нудными тактическими распасовками у ворот, ни разу не увенчавшимися голом. Со спортивной точки зрения матч заурядный. И все же… На огромной трибуне им овладело чудесное чувство, которое хотелось растягивать до бесконечности. Он заразился общим ажиотажем. Звуки, запахи — он весь трепетал от них. Какие-то мелочи, для аборигенов пресные и примелькавшиеся, ему они вскружили голову, он был вне себя.
Не поймите превратно: необходимость идти завтра на службу не больно тяготила его, но пережитое за морем несравненное чувство свободы точно раздуло огонь в душе. Краткая поездка преследовала вполне определенную цель, которая и была достигнута. И ни угрюмый отель, ни непонятливая девица не имели никакого значения. Разве он не смаковал мельчайшую деталь операции? Рано или поздно он сможет — нет, он обязан! — вернуться туда и осуществить свою мечту. И так уж сколько времени потрачено впустую.
От этих мыслей стало гораздо легче. Жизнь вокруг перестала быть горькой, даже горько-сладкой. Его несомненно ждет триумф. Череда безликих серых дней не будет тянуться вечно. К тому же, теперь и будни наполнятся новым смыслом. Ведь появилась цель, ради которой стоит вкалывать.
Когда он открыл глаза, самолет стоял. Сосед уже топтался в проходе. Мартенс отстегнул ремень и выглянул в иллюминатор. Вернес. Тяжелое и враждебное название. Он поднялся на ноги и надел пальто. С сумкой через плечо и неизбежным пакетом магазина duty-free пошел со всеми вместе на выход. Звуки Мелакрино смолкли, у радиомеханика кончился рабочий день. Пассажиры засуетились. Некоторые заговорщически обменивались улыбками и кивками, как люди, чудом пережившие драматический перелет через Северное море. Долгожданное облегчение среди пионеров. Даже мать с дочерью облагодетельствовали его своими странными улыбочками. Возможно, он ошибся, но они показались ему надменными. Почти сочувственными. За кретина они его держат, что ли? Неожиданно в нем заговорила злость. Опять его донимают дурацкой жалостью, в которой он совершенно не нуждается. Если б они только знали, курицы самоуверенные. Вот подождите, подумал он с яростью. Вот только подождите! Мартенс тоже улыбнулся им в ответ — благодарно. Спохватившись, поспешно исправился и испепелил их пронзительным, враждебным взглядом. Но поздно. Обе уже смотрели в другую сторону и не узнали о его ненависти. Сволочи.
