— И что, лучше меня не нашёл никого?
— Зачем ты так, Дарена? — Ратибор остановился и развернул Дарену к себе лицом. — Нравишься ты мне и думал я это взаимно. Прости, коли ошибся и обидел, — он посмотрел ей в глаза и пошёл прочь, ругая последними словами себя и Ладу из‑за которой этот разговор и начался.
— Ратибор, — окликнула Дарена. — Подожди, не уходи, — она подошла и неуверенно остановилась рядом, глядя мужчине в глаза. — Я тебе правда нравлюсь? Я же некрасивая.
— И что?
— Тебе просто жениться захотелось?
— Не просто, — возразил Ратибор. — На тебе захотелось.
— А почему на мне, а не на Ладе, скажем? — Дарена прикусила губу, ну вот зачем она сестру помянула?
— Потому что Лада с Любомиром и потом что ты другая. Лада боевая слишком, в некоторых случаях это неплохо, но я предпочёл бы чтобы моя женщина была поспокойнее. Дарена, давай начистоту. Мы с тобой пару месяцев уже встречаемся, нам хорошо с тобой. Люблю ли я тебя? Наверное. Любишь ли ты меня? Предположу, что тоже не особо сильно. Ты замуж хочешь, я хочу жениться, так почему бы нет? Я тебя уважаю, это важнее любви. Обеспечить тебя и детей наших я смогу, буду о вас заботиться. Деньги на дом у меня есть, коли согласишься выйти за меня, будешь хозяйкой в отдельном доме. Что скажешь?
Дарена опустила голову и долго молчала, а потом произнесла:
— У Первы муж пропал, его погибшим считают.
— Жаль мне Перву и деток её жаль, но нас с тобой это каким образом касается?
— Ты же её любил.
— Дарена, это было десять лет назад, с тех пор вкусы и предпочтения у меня поменялись.
— Она красивая.
— Да что ж тебя на красоте сестёр заклинило‑то? — вздохнул Ратибор. — Ну красивая, и что с того? Долго ещё она красотой хвастаться сможет? Сомневаюсь. Ещё год другой и не останется от её красоты ничего.
— Я вообще никогда не могла, — Дарена тяжело вздохнула. — Прости, зря мы этот разговор затеяли, — она бросила на Ратибора затравленный взгляд и быстро пошла к дому. Ратибор долго глядел ей вслед, но догонять не стал. Навязываться он не хотел, хотя на душе было гадко, будто что‑то чистое и хрупкое в ней растоптали.
— Жил бобылём, бобылём и помрёшь, — вздохнул и побрёл к дружинной избе.
Дарена пришла домой, моля богов о том чтобы мать не встретилась и Лада наверху была, но боги не снизошли до её просьб и Лада оказалась на кухне. Она внимательно посмотрела на сестру и снова занялась мытьём посуды.
— Я маме сказала что у тебя с животом плохо стало, — сказала Лада не сразу.
