— Спасибо, — Слав смущённо положил на стол кошель с деньгами. — Это за продукты и за помощь.
— Слав, — Лебедь нахмурила брови. — За продукты деньги возьму, а за остальное убери. Не обижай меня.
— Лебедь, но мне отблагодарить тебя и дочек твоих хочется.
— Хочется, купи девчонкам сладости какие или безделушку, они рады будут, а деньги убери.
— Хорошо, — Слав убрал из кошеля часть денег. — Ещё раз спасибо, не буду тебя отвлекать, — он поклонился и ушёл, теребя в руках шапку, а на пороге обернулся, вздохнул и пошёл на службу.
А вечером к соседу Лебедь отправила Дарену, потому как Лада простыть умудрилась, и её уложили в постель.
Дома у Слава Перелеска была только больная Дара и Ратибор, который по просьбе отца пришёл на тот случай, если помощь понадобится.
— Здравствуй, Дарена, — улыбнулся он девушке. — Тебя сегодня к нам на хозяйство сослали?
— Зачем ты так? — удивилась Дарена. — Мне не сложно.
— Прости, шучу я так неудачно, — Ратибор смутился. Вот как это у Любомира с Всемилом всегда получается пошутить так что девушки смеются? А у него не получается, лучше уж и не пыжиться. — Ты проходи. Тебе помочь чем?
— Не надо, я сама, — Дарена почему‑то засмущалась. — Ты со службы устал поди, отдохни.
— Может воды наносить? — предложил Ратибор.
— Надо немного, — согласилась девушка, посмотрев сколько воды имеется.
— Я наношу, — Ратибор схватился за вёдра.
— Спасибо, — тихо кивнула Дарена и принялась убирать кухню.
Ратибор наносил воды. Прибрал у братьев в комнатах, а потом спустился обратно на кухню. Он смотрел за тем, как готовит Дарена, и поражался, насколько сёстры Яснокаменные разные. Вот встреть он Ладу и Дарену в первый раз, не зная кто они, никогда бы не сказал что сёстры. Лада, та вся в мать была и внешностью и характером: красивая, боевая, решительная. Дарена же пошла в отца: не красавица, тихая, скромная, стеснительная. Там где Лада вовсю использовала его и братьев для уборки, Дарена стеснялась и всё предпочитала делать сама. Хотя делала, кажется, не хуже Лады или Лебеди, по крайней мере, запахи из печи шли очень аппетитные. И Ратибору вдруг снова очень захотелось иметь свой дом. Пусть не такой большой как отцовский. Но свой. Чтобы вот так же печка, жена вот так же хлопотала с ужином, а потом чтобы они ели вдвоём, ну или с детишками. Ратибор отчётливо увидел эту картину: зимний вечер, полумрак в доме, Дарена на противоположном конце стола, а между ними малец и девчонка маленькие, их дети.
