Папа еще посмотрел…
— Дамы, пардон, это не тот подъезд!
— А дом это точно тот? — хором спросили мы с мамой.
— Абсолютно точно, — засмеялся папа, схватил меня на руки и понес вниз. И вот на этой радостной ноте я увидела, как по ступенькам навстречу идёт… Арсен!
Проходя мимо, он как-то затравленно на меня посмотрел, а я, сидя у папы на ручках, только мотнула ногой и ничего лучше не придумала, как глупо улыбнуться. Тут еще папа добавил, громко покряхтев и поставив меня на ступеньки:
— И тяжелая же ты стала, коровёшка! Кушала хорошо без нас, да?
Кажется, сверху на лестнице кто-то хмыкнул.
Дальше моим мозгам было чем заняться… Как спустилась, как поднялась — не помню. Что здесь делает Арсен? Неужели… неужели он — мой сосед! И что теперь будет? Много чего успела я передумать. Из ступора вывел голос папы:
— Вот какие у меня женщины — на двадцатый этаж сами дошли. Без передышки! А двинем завтра в горы с утречка?
Мама устало машет рукой:
— Открывай уже, давай! Кошку надо было найти — первую впустить, — она утирает пот с шеи.
Папа, громко напевая что-то бравурное, открывает НАШУ дверь. Мы заходим…
За дверью неожиданно много света и … гор. С десятого этажа открывается потрясающий вид на снежные вершины. А сколько тут места!
Обходим квартиру, выглядываем в окна, радостно топчемся на лоджии.
Ходим, смотрим… Потом я начинаю носиться, кружиться по комнатам. Горы — в каждом окне. Солнце танцует, опустив лучи-ножки на пол. Останавливаюсь.
— О, да ты уже и комнату свою нашла! — улыбается папа, стоя в дверях.
Моя комната! Сажусь, нежно глажу скользкий паркет рукой. Потом ложусь и начинаю крутиться волчком, зажмурив глаза от удовольствия. Нелепо — но так хочется!
Неслышно подходит мама. Шепчет отцу, но я все равно слышу:
— Вот из-за этого стоило там терпеть… Смотри на Миру… счастливая, да?
Украдкой скашиваю глаза на них: стоят обнявшись, папа гладит маму по волосам. После Астаны они стали такие дружные! Мама просит:
— Мышка, ты тут пока пофантазируй, где у тебя что будет стоять из мебели, что на стены хочешь, на пол. Как скажешь, так и сделаем — обещаю!
Закрываю глаза. Слушаю… Или — чувствую. Вот сейчас я — Мира — лежу в центре своей Вселенной. Смешно как-то думать, когда у тебя целая Вселенная, где поставить стол, а где — тумбочку. Может, лучше их нарисовать? А спать и на полу можно. В конце концов, кровь — дело серьезное! Кровь предков-кочевников говорит мне: «Мира, какие ещё кровати?» А эти белые стены я разрисую: моя же комната. А я — художница.
