Посадил Егор Тимофеевич свой космический корабль у лесного озера. Вода в озере чистая-пречистая, как слеза, каждый камешек на дне виден, и везде стайки красивых и безобидных рыбок резвятся. Скинул с себя Егор Тимофеевич тяжелый скафандр и — БУЛ-ТЫХ! — в воду. Э-эх!.. Хо-р-р-рошо!.. Затем вынырнул и поплыл-поплыл — и брассом, и кролем, и баттерфляем… Наплавался вволю, на воде полежал, на небо поглядел, на котором сразу два солнышка светили, одно ласковее другого… Вышел на бережок. Бодрый-пребодрый. Будто восемьдесят лет с себя скинул, не меньше. А потом глянул в спокойную гладь озера, как в зеркало; а из воды на него смотрит не столетний Егор Тимофеевич, а — двадцатилетний Егор.
Егор Тимофеевич глазам своим не поверил! Руку поднял — и отражение руку подняло, ногу поднял — и отражение ногу подняло. Тут-то Егор Тимофеевич и понял, что озеро-то чудодейственное; волшебное — проще говоря.
— Ну, ни фига ж себе, заявочки, — удивился во сне двадцатилетний Егор и… проснулся.
И снова он был не Егором двадцатилетним, а столетним Егором Тимофеевич.
И с того дня поселилась у него в душе мечта-идея — найти эту идеальную планету и выкупаться в этом волшебном озере. Почему-то столетний Егор Тимофеевич был на сто процентов уверен, что не простой ему сон приснился, а — пророческий. И что действительно есть во Вселенной такая планета. Он даже чётко помнил, как он во сне летел к ней на своём космическом корабле — вначале всё прямо и прямо, потом направо, затем налево…
А у столетнего Егора Тимофеевича был сын-начальник — генеральный директор Управления Космическими Полётами. Сокращенно — УКП.
Вот столетний Егор Тимофеевич ему и говорит:
— Сынок, дай мне корабль, в последний раз в космос слетать.
А сын — директор УКП ему отвечает:
— Если я тебе, батя, дам корабль, то мне тогда дадут по «шапке» за то, что я столетнего космонавта в космос запустил.
— Так я ж там омоложусь и обратно двадцатилетним космонавтом вернусь, — говорит Егор Тимофеевич и рассказывает сыну свой пророческий сон.
Сын задумчиво почесал свою лысину, затем почесал свою седую бороду — потому как он тоже был, прямо скажем, не мальчик — восьмой уж десяток ему пошёл.
— Постой-ка, батя. Если ты найдёшь эту идеальную планету с волшебным озером, то и я тоже смогу омолодиться?
— Разумеется, сынок, — отвечает Егор Тимофеевич.
— Хорошо, батя, — сразу согласился сын. — Бери корабль и лети.
Взял Егор Тимофеевич корабль и полетел. Точно, как во сне — прямо, потом направо, затем налево… Прилетел. А на этом месте ничего нет. Пусто. Дырка от бублика. Обследовал Егор Тимофеевич близлежащие окрестности. Та же фигня. Нет ничего. Обследовал дальнележащие окрестности. И там тоже дырка от бублика. «Вот старый дурак!» — думает про себя Егор Тимофеевич. И летит ещё дальше… дальше… дальше… И залетел в та-а-а-кие космические дали, в та-а-а-кие космические дебри, куда ни разу не ступала нога земного космонавта… Но и тут он не обнаружил идеальной планеты, на которой во сне в волшебном озере купался… Попадались ему на пути только планеты всё с тем же банальным и стандартным набором — червяки с железнодорожный состав, монстры, замаскированные под маму с папой, да облака плотоядные… И нигде — НИ-ГДЕ! — не было идеальной планеты с волшебным озером.
