Старший лейтенант Гусеницин все совещание молчал.
Предсказание Григорьева о том, что на должности старшего оперуполномоченного Захаров долго не засидится, сбылось через несколько месяцев.
Начальник уголовного розыска отделения милиции был повышен в должности, и на его место поставили Захарова. Старшим оперуполномоченным к Захарову назначили Климова, спокойного, рассудительного сорокапятилетнего офицера, который как должное принял над собой власть двадцативосьмилетнего лейтенанта. А после того как Климов принял от Захарова дела и побеседовал с ним о работе, он понял, что молодой начальник выше его на целую голову во всём.
С первого же дня Климов проникся к Захарову уважением и всегда в трудных моментах без стеснения обращался к нему за советом.
Вскоре Захарову присвоили звание старшего лейтенанта. На обмывание новых погон и новой должности он пригласил старых друзей: Григорьева, Карпенко и Зайчика. Из новых сослуживцев позвал Климова, который в компании всем пришелся по душе за простоту характера.
Дом, где Захарову обещали комнату, еще не был достроен. Принимать гостей пришлось в старой комнатке. Хоть было и тесно, но тесноты этой никто не чувствовал, кроме Марии Сергеевны, которая на каждом шагу просила у гостей извинения то за то, что негде повернуться, то за нехватку стульев, то за подгоревшие пироги.
Никто из собравшихся раньше не видел Карпенко нетрезвым, кое-кто его считал вообще непьющим. Но в этот вечер он напился. Уронив свою большую голову на стол, Карпенко сжимал руку Николая и бормотал:
- Жми, Никола, жми! До тех пор не уйду в отставку, пока не будешь генералом. А ты им будешь, вот помяни меня - будешь!
Когда гости засмеялись над захмелевшим Карпенко, тот рывком поднял голову от стола и, сердито моргая, встал:
- Смеетесь? Смеетесь? Министром будет, не только генералом!
Повернувшись, Карпенко вдруг увидел Григорьева, о котором совсем забыл. Он сидел молча, покуривая и ухмыляясь. Мысль о близости старшего начальника мгновенно обожгла старшину. Вытянувшись по стойке "смирно", он отчеканил:
- Виноват, товарищ подполковник, трохи отяжелел. Прикажете идти домой?
Домой Карпенко увезли на машине Григорьева. Климов и Зайчик успели на последний поезд метро.
Когда вернулась машина, Захаров вышел проводить своего друга. Григорьев хоть и захмелел изрядно, но держался твердо, рассуждал ясно. Подойдя к машине, он остановился и в упор посмотрел на Николая.
- Карпенко не колдун, но он прав, Коля. Быть тебе генералом. Только смотри, от народа не отрывайся. Помнишь, как Тарас Бульба со своим сыном Андреем поступил: "Я тебя породил, я тебя и убью!" Зазнаешься, оторвешься от народа - погибнешь. Вот так...
