Подтекст. Мужчины улавливают его далеко не сразу. В самом начале отношений женщины разговаривают с нами на одном языке, меняются они потом, исподволь, потихоньку, и продолжается это до тех пор, пока в одно прекрасное утро ты не заметишь, проснувшись, что совершенно перестал понимать свою «половину». К счастью, существуют переводчики — так называемые «семейные консультанты». Приходишь к такому консультанту с женой — и узнаешь, что когда она говорит «черное», то подразумевает «белое». И так с каждым словом, и каждый раз выкладываешь за консультацию восемьдесят евро. Зато жена довольна. С Софи я чувствовал себя неуверенно. Мне надо было утвердиться в ее глазах, но так, чтобы ей по-прежнему казалось, будто лодкой правит она. Работы непочатый край.
В тот вечер мы ужинали в марокканском ресторане. Воспользовавшись случаем, Софи пустилась в рассказы о своих многочисленных поездках в Японию. Да понимаю я, что марокканский ресторан никак не связан с Японией, но только не для Софи. Ее завораживает иная культура. В японцах ее потрясло их удивительное стремление к внутреннему комфорту. Японцы считают: тело — ничто, если нет блаженного состояния ума, а уму для того, чтобы хорошо себя чувствовать, необходимо здоровое тело. Ну и какой вывод мог сделать из этого мой заурядный мужской ум? Единственный: ничем нельзя пренебрегать!
Когда мы после ужина пришли в ее квартиру, меня удивило, как мало в ней мебели — в первый раз я не обратил на это внимания.
А теперь ощущение было такое, что квартирант вот-вот выедет отсюда навсегда и нового адреса не оставит никому.
Мы позанимались любовью во всех углах, и это было истинное волшебство. Наши тела идеально вписывались одно в другое. Мы провели вместе неделю, не отлипая друг от друга, мы прожили несколько невероятно наполненных дней и ночей, мы любили друг друга, ели, пили, у нас были одни и те же интересы… Я больше не сомневался, что мы созданы друг для друга. И именно из-за этого мы тогда расстались: Софи ужасала одна только мысль о возможности прочной связи, она была свободна и желала оставаться такой и впредь.
Я понемногу узнавал Софи. Она была очень неплохо образованна. Имела свое мнение обо всем, оно не всегда совпадало с моим, зато нам было о чем поговорить. Несмотря на то что воспитание Софи получила буржуазное, чувствовались в ней ярость, мятежность. Еще в первую нашу встречу я заметил, что Софи остро реагирует на неравенство и не упускает случая ткнуть в него пальцем, но списал это на ее молодость. Сам я никогда не испытывал потребности сражаться за что-то или против чего-то — у меня были классные родители, нормальное детство и потрясающее отрочество, — и меня иногда смущала ее позиция, но это никак не влияло на чувства, которые я к ней испытывал. Чаще всего мы смеялись над одним и тем же, и жизнь была прекрасна.
